Газета «Новости медицины и фармации» 13–14(333–334)

У меня в кабинете висит его не очень качественная фотография. К сожалению, не сохранились его статьи, книги. Однако много осталось после него. Я знал, что А.С. Мамолат долгий период (42 года или больше?) возглавлял Институт фтизиатрии и грудной хирургии в Киеве. Он вырастил или поддержал, или пригласил к себе многих лидеров в области фтизиатрии в тогдашнем СССР. Чего стоят имена А.М. Амосова, Г.Г. Горовенко, П. Костромина, И.М. Слепухи, С.А. Кшановского, Е.Ф. Чернушенко, Л.С. Когосовой, М.С. Двойрина, Р. Драбкиной, Б.С. Куценко и многих других! СССР в те годы был школой передового опыта Всемирной организации здравоохранения в области туберкулеза, и руку к этому, несомненно, приложил А.С. Мамолат.

И вот к такому великому человеку, отдыхавшему в одну из зим 80­х годов минувшего столетия в санатории Немирова Винницкой области, ехал я, начинающий сельский врач, чтобы рассказать о своих научных планах. Не уверен, что сейчас я, в общем­то, достаточно доступный человек, вот так запросто, как равного, принял бы в свой отпуск, вечером неизвестного юнца. А он принял, угостил яблоками, внимательно выслушал и пригласил защищать диссертацию в своем институте.

Причем это были не просто слова вежливого человека: я неоднократно после этого бывал в институте и всегда без промедления умилительная Мина Марковна, его секретарь и помощник, приглашала меня к Александру Самойловичу. На официальной защите он сказал, что «я сделал честь» своей работой ученому совету. Я давно хорошо знаю скромную цену своей диссертации, однако никогда не сумею так органично поднимать до своего уровня молодых ученых, которым всегда непросто пробиваться наверх.

Потом были неоднократные приезды Александра Самойловича в Винницу, наши незабываемые поездки и рассказы его о своей жизни, о войне, о медицине и известных медиках. В то время не все можно было так откровенно рассказывать, как сейчас, однако он ничего не скрывал. Еще были съезды фтизиатров, пульмонологов (и примкнувших к ним аллергологов), которые возглавлял и вел Мамолат. И неважно, был ли это съезд всесоюзный или республиканский, к Александру Самойловичу приезжали все: из столицы, из союзных республик, академики, профессора и сельские врачи — он не делил людей и равно по­доброму относился ко всем.

Ему было важно, чтобы человек был интересен, чтобы говорил дело, чтобы умел пошутить. Сам Александр Самойлович, внешне не напоминавший лощеного ученого или большого начальника, всегда добродушно улыбающийся, мог очень остро пошутить или высказаться. Помню, приехав из Полтавы, он сказал во всеуслышание: «Следы нашествия шведов видел, а следов деятельности противотуберкулезной службы не заметил…»

Хорошо помню юбилейное заседание совета института, которое вел академик Н.М. Амосов. Столько искренних и хороших слов было сказано в адрес юбиляра Александра Самойловича. И стало ясно, что даже такой величине, как Амосов, было трудно состояться без Мамолата.
Наверное, благодаря тому, что я был вхож в их семью, жена Александра Самойловича, родоначальник украинской иммунологии и аллергологии, Екатерина Федоровна Чернушенко толкнула меня на стезю аллергологии. Но не все тут было просто, и не раз меня выручала поддержка моих учителей.

Каждый, кто хоть чего­то добился в науке, может повторить слова И. Ньютона: «Я видел дальше, потому что стоял на плечах гигантов». Александр Самойлович не был «гигантом» ни в чем, хотя был талантливым организатором фтизиатрической службы, серьезным ученым, хорошим врачом. Но сочетание его глубокой человечности со всеми этими качествами делало его незаурядным, и я часто ловлю себя на мысли, а как бы в этом случае поступил Мамолат, и стараюсь хоть иногда поднимать себя до его уровня. Но это очень непросто.