Журнал «Вестник Ассоциации психиатров Украины» (02) 2012

В связи с неожиданной смертью СССР работа над созданием проекта закона о психиатрической помощи автоматически прекратилась. Там, в Москве, почти сразу же эта законопроектная активность была поддержана российским законодателем. Основным разработчиком была Светлана Вениаминовна Полубинская из Института государства и права Российской академии наук. Здесь, в Киеве, законодатель уже независимого украинского государства потребности в работе в этом направлении явно не испытывал. Но такую потребность испытывали мы, группа психиатров, основавшая Ассоциацию психиатров Украины. Хорошо помню, что первую «законопроектную» встречу мы провели у меня дома. Всерьез работу продолжили Юрий Борисович Юдин и Олег Андреевич Насинник; их консультировала, по телефону и непосредственно (достаточно часто бывала тогда в Киеве), наша Света Полубинская. Именно они, Юдин и Насинник, могут считаться основателями «психиатрического» права в нашей стране. Никто из отечественных юристов им не помогал, да и не мог помогать: в Украине тогда не было ни одного специалиста в этой сфере.

Когда проект Закона был сформирован, профессор Чуприков, занимавший пост директора НИИ психиатрии Минздрава Украины, прямо потребовал от Олега Насинника ввести его, Чуприкова, в авторский коллектив. Мягкий и неконфликтный Олег готов был уступить, но остальные члены команды, в первую очередь Юра Юдин, отказались от такого соавторства категорически. Понимая неизбежные последствия, Олег немедленно уволился из института психиатрии, не ожидая мести.

В конце концов проект был подан украинскому законодателю, в комитет по вопросам здравоохранения Верховного Совета Украины. Он соответствовал рекомендациям Организации Объединенных Наций и Совета Европы, вводил на всей территории Украины институт судебного контроля над деятельностью психиатрического персонала. У проекта была трудная судьба: ни депутаты профильного комитета, ни его консультанты в этой специфической сфере права не были компетентны, пытались многое изменить, «упростить»… Юдин и Насинник не один раз вынуждены были вступать в соответствующие дискуссии с депутатами и специалистами Комитета, убеждать, искать компромиссы. Но и доработанный, согласованный текст долго не подавался в сессионный зал, наши законодатели уже и тогда, в самом начале своей деятельности были весьма перегружены работой.

И все­таки день рождения Закона почти наступил. Увы, дискуссия в законодательном зале была короткой. Депутат Верховного Совета Украины Наталья Витренко сразу же потребовала снять проект Закона с голосования. Не вдаваясь в подробности самого текста, она определила иную причину дефекта законопроекта — его авторство: «Знаете ли вы, кто является автором этого документа? Его автором является известный сионист и антисоветчик Семен Глузман!» Проект отклонили. То ли «на всякий случай», то ли опасаясь продолжения скандала… И не важно, что я совсем не был основным и единственным автором документа, что сионистом не был, а мое антисоветское прошлое давно уже стало моим достоинством.

Спустя несколько дней после этого привычного для украинской политики скандала мой знакомый, прежде — депутат того же Верховного Совета, а в те дни — заместитель Генерального прокурора Украины, подошел к Наталье Витренко в коридоре и прямо спросил: «Наталья, чем вам так не угодил Глузман? Зачем вы «зарубили» принятие такого вполне безобидного и нужного стране закона?» Витренко ответила прямо: «Меня об этом просил доктор Лисовенко, главный врач киевской психиатрической больницы».

Увы, такая у нас в стране «законодательная техника». И такая культура «законодательного лоббирования». Ничего личного, никакой ненависти, ни даже денег. Все проще: доктор Лисовенко попросил.

А потом, спустя месяцы, наш Закон все же был принят. Без дискуссии был проголосован вместе с десятками других готовых проектов. Спасибо Виктору Владимировичу Медведчуку. В тот день Медведчук увел депутатское большинство из здания Верховного Совета в Украинский дом, прекратив тем самым непродуктивное противостояние с оппозицией.

Принятию Закона предшествовали перманентные «схватки» на улицах и в чиновных кабинетах. Вдохновляемая доктором Лисовенко группа родственников психиатрических пациентов, предводительствуемая неким Степановым, устраивала шумные «минуты ненависти» везде, где хотела, включая кабинет самого министра здравоохранения. Требования у них были в основном материального свойства (например, 50 % квартирной платы и коммунальных услуг для семей, где проживают психически больные люди), но главным было сугубо «правозащитное» требование: убрать из проекта Закона судебную процедуру контроля за недобровольной госпитализацией в психиатрические больницы. Помню и такое: в шумной демонстрации протеста у здания Кабинета Министров яростными криками и специфическими плакатами выделялась небольшая группа, один из самодельных, грубо исполненных плакатов содержал лаконичный призыв: «Геть глузманівську психіатрію з України!» Спустя годы милая пожилая дама, искренне участвовавшая тогда в этих странных, нелогичных протестах, рассказала мне правду о вдохновителе и организаторе большинства этих акций — все о том же главном враче психиатрической больницы в Киеве. Рассказала в подробностях.

Россияне приняли аналогичный Закон раньше. Там не было такого сопротивления, да и законодатель работал более эффективно. Наш текст использовали для себя киргизские и молдавские коллеги. Списали наше сочинение, говоря школьным языком. Другие наши восточные братья по социалистическому лагерю списали у россиян. Теперь у всех все есть...