Журнал «Боль. Суставы. Позвоночник» 3 (07) 2012

По данным многоцентровых эпидемиологических исследований, остеопороз (ОП) является распространенным заболеванием. Так, в России частота остеопороза среди женщин старше 50 лет составляет в среднем 30,5–33,1 %, среди мужчин этого возраста — 22,8–24,1 %, примерно у такого же количества лиц отмечается остеопения (ОсП) [2]. Развитие ОП связывают с влиянием многочисленных факторов как внутренней, так и внешней среды. Одним из основных внешних факторов является алиментарный, связанный с потреблением продуктов, богатых кальцием и витамином D [2]. Качество пищевого рациона в настоящее время изучено недостаточно.

Целью нашего исследования явилась оценка обеспеченности витаминами и кальцием у лиц с остеопорозом и остеопенией по фактическому потреблению и концентрации в плазме крови.

Материал и методы исследования. Фактическое питание с расчетом среднесуточного потребления витаминов и кальция изучали у больных ОП, ОсП и у здоровых лиц, выявленных при дополнительной диспансеризации населения (контроль). Методом «случай — контроль» среди больных и здоровых лиц сформированы 108 пар с ОП и 56 с ОсП. Пары были идентичны по возрасту, полу и времени обследования. Средний возраст больных ОП и их здоровых копий составил 64,29 ± 10,80 года, пациентов с ОсП — 57,91 ± 9,52 года. Соотношение мужчин и женщин в основных и контрольных группах с ОП и ОсП было 1 : 3,8.

Оценку фактического питания с расчетом среднесуточного потребления витаминов и кальция в течение месяца, предшествующего опросу, проводили с помощью анализа частоты потребления 67 групп и индивидуальных пищевых продуктов с использованием анкеты, разработанной в ГУ НИИ питания РАМН. Данные опроса обрабатывали с помощью специально созданного алгоритма для расчета потребления пищевых веществ и энергии. На основании данных анализа рассчитывали суточное потребление витаминов А, В₂, С, Е, b-каротина и кальция в абсолютных величинах. В связи с достоверными различиями в энергетической ценности рациона питания (p < 0,001) больных и здоровых лиц для уравновешивания групп использовали оценку плотности потребления витаминов и кальция в расчете на 1000 ккал.

В каждой группе больных случайным методом было выделено примерно 50 % лиц выборки, у которых определена концентрация в плазме крови витаминов А, В₂, С, Е, b-каротина и кальция. Аналогичные исследования были проведены в контрольной группе. Концентрацию аскорбиновой кислоты определяли методом визуального титрования реактивом тильманса; ретинола, каротиноидов и суммы токоферолов — методом высокоэффективной жидкостной хроматографии; витамин В₂ — методом флуориметрического титрования рибофлавинсвязывающим белком [9]. Уровень ионизированного кальция (Ca++) в плазме крови (норма — 1,09–1,31 ммоль/л) определяли на аппарате ABL-505 фирмы Radiometr, Дания. Лиц с уровнем витамина меньше нижней границы нормы считали недостаточно обеспеченными, а с уровнем менее 50 % от нижней границы нормальных значений относили к глубокому дефициту. Забор крови для исследования проводили утром натощак.

Статистическую обработку данных проводили с помощью программы Biostat для Windows на ПВМ с вычислением среднего арифметического (М), его ошибки (m), критерия t Стьюдента и коэффициента линейной корреляции (r) Пирсона. Достоверными считали различия параметрических показателей при p < 0,05.

Результаты исследования. Оценка фактического питания больных показала, что среднее абсолютное потребление витамина А в течение предшествующего обследованию месяца достоверно (p < 0,001) отличалось от контрольных копий. По сравнению с контролем больные ОП потребляли витамина А в 1,8, а при ОсП — в 1,4 раза меньше.

При этом концентрация витамина А в плазме крови больных ОП и ОсП колебалась в узких пределах и укладывалась в диапазон нормальных значений, его дефицит определялся в единичных случаях. Полученные результаты полностью соответствуют данным по обеспеченности витамином А взрослого трудоспособного населения России [4]. Корреляционной зависимости между потреблением витамина А и его концентрацией в плазме крови больных не было обнаружено.

Абсолютное потребление витамина Е больными ОП было достоверно (p = 0,014) ниже, чем в конт­рольной группе, а при сравнении с больными ОсП различий не было обнаружено. Расчет плотности витамина Е в зависимости от пола выявил повышенное потребление этого витамина у женщин по сравнению с мужчинами и контролем в расчете на 1000 ккал. Концентрация витамина Е в плазме крови укладывалась в диапазон, характерный для нормальной обеспеченности этим витамином. В единичных случаях наблюдался дефицит витамина Е как в основной, так и в контрольной группе. Прямой корреляционной зависимости между потреблением и концентрацией витамина E в плазме крови не было обнаружено.

Потребление b-каротина в основных группах достоверно отличалось (p < 0,001) от потребления его в контроле. Больные ОП потребляли b-каротин на 25,7 %, а больные ОсП на 37 % меньше, чем их контрольные копии условно здоровых лиц. Аналогичная картина сохранилась и при расчете плотности этого витамина. Вместе с тем при исследовании концентрации этого витамина в плазме крови его средний уровень укладывался в рамки глубокого дефицита. Так, глубокий дефицит b-каротина наблюдался при ОП в 43 % и при ОсП в 37 % случаев. Корреляционной зависимости обеспеченности b-каротином от потребления не было обнаружено.

Фактическое достоверно низкое (p < 0,001) потребление аскорбиновой кислоты по сравнению с контролем наблюдалось при ОП и ОсП. Расчет плотности на 1000 ккал показал аналогичную картину, сохранился достоверно (p < 0,05) низкий уровень потребления аскорбиновой кислоты. Исследование уровня витамина С в плазме крови показало достоверное (p < 0,001) его снижение в основных группах по сравнению с контролем. Дефицит этого витамина определялся при ОП в 43 % и при ОсП в 37 % случаев. Прямой корреляционной связи между потреблением и концентрацией витамина С в плазме крови не прослеживалось.

Потребление рибофлавина при ОП и ОсП достоверно (p < 0,001) отличалось от потребления этого витамина в контроле. Наибольшее снижение потребления витамина В₂ по сравнению с конт­ролем определялось при ОП (на 51,4 %). При расчете плотности этого витамина в рационе достоверность различий сохранилась (p < 0,05). При исследовании уровня рибофлавина в плазме крови больных ОП и ОсП различий с контрольной группой не обнаружено. Анализ корреляционной зависимости обеспеченности витамином В₂ от его потребления показал достоверный уровень вероятности прямой корреляции при ОП (r = 0,47, p = 0,042).

Фактическое среднесуточное потребление кальция при ОП и ОсП было достоверно (p < 0,001) ниже, чем в контроле. Количество потребляемого кальция колебалось от 715 мг/сут в группе с ОП до 901 мг/сут в группе с ревматоидным артритом (РА). При расчете плотности достоверность результатов по сравнению с контролем сохранилась только для группы женщин, больных ОП и РА. Это подтверждается тем, что 63 % женщин, страдающих ОП, потребляли кальций менее 800 мг/сут (рекомендуемое количество кальция в сутки для здоровых [8]), каждая 4-я женщина — менее 400 мг/сут, среди мужчин наблюдалась примерно та же картина — 54 и 10 % соответственно. Данные исследования о потреблении кальция среди женщин, страдающих ОП, полностью совпадают с данными Н.В. Торопцовой и соавт., свидетельствующими о сниженном потреблении кальция женщинами с ОП и ОсП в пост­менопаузе [11].

Уровень ионизированного кальция в плазме крови достигал нижней границы нормальных значений и достоверно (p < 0,001) отличался от уровня в контрольной группе. Корреляционной связи между потреблением кальция и уровнем его ионизированной формы в плазме крови выявлено не было.

Таким образом, результаты проведенного исследования показали, что фактическое питание больных ОП и ОсП по сравнению с контрольными копиями содержит меньше в абсолютном значении витаминов А, С, В₂ и кальция. Выявлена прямая корреляционная связь между потреблением витамина В₂ и его уровнем в плазме крови.

Полученные нами данные подлежат дальнейшему детальному изучению, прежде чем смогут быть использованы при составлении рекомендаций по питанию больных, страдающих ОП и ОсП.