Газета «Новости медицины и фармации» 17 (471) 2013

Нельзя смириться...

Я смотрю сейчас на фотографию, сделанную в день шестидесятилетия В.В., как его обычно называли сотрудники и ученики, и думаю, что 27 января, в день его рождения, мы собрались бы у нашего друга, чтобы отметить это событие. Но увы, встречи и радости общения с ним — как ни трудно это осознавать — более не будет. Опустел его рабочий кабинет в институте на Вышгородской, наглухо закрылись двери гостеприимной квартиры на Пушкинской. И невольно в памяти встает образ заколоченного дома на полотне известного живописца с печальной надписью «Все в прошлом». Трудно с этим смириться. Я беру в руки одну из публикаций моего друга, вышедшую накануне его юбилея, под названием «Качество жизни переходит в ее количество» с ироничным подзаголовком «Опыт юбилейного самообслуживания». Процитирую запомнившийся фрагмент.

- Чем старше становишься, тем острее воспринимаешь вихрь уходящего времени, понимаешь, что для тебя это категория уже не относительная, а абсолютная. Когда Альберта Эйнштейна попросили очень популярно объяснить сложнейшую теорию относительности, то он сказал: «Ничего нет проще. Смотрите, как стремительно проносится жизнь и как медленно тянется время до обеда». И все же есть средство если не повернуть время вспять, то, во всяком случае, ощутить его протяженность. Это, во-первых, интересные люди, дела, эмоции; во-вторых, мысли о будущем, желания и стремления, которые с возрастом становятся все более значительными и менее досягаемыми; в-третьих, — память и воспоминания.

И в другом месте той же публикации:

- Время уже не время, если оно миновало. Это так и не так. Для человека вехами в прошлом становятся воспоминания. Говорят: «воспоминания всплывают». Они не всплывают, они всегда с нами, и это почти единственное, что невозможно отнять.

Как точно и вместе с тем грустно сказано: «память и воспоминания»...

Город династии медиков

Не раз рассказывал мне Владимир Вениаминович о Житомире, где прошли его детство и юность, об отце и близких, посвятивших себя высокой врачебной миссии. Его повествование о родном городе я воспринимал с особым вниманием, ибо и сам родился в Житомире. Из Киева мы вместе совершили туда в разные годы несколько поездок. При этом если для моего друга город, разительно изменившийся, был узнаваем, то для меня, покинувшего его с родителями в трехлетнем возрасте, все было незнакомым и внове. Увлеченно и с подробными комментариями ознакомил меня В.В. со Свято­Преображенским собором, Крестовоздвиженской церковью (сейчас там Музей природы), впечатляющим зданием костела — сооружения первой половины XVIII века. Показал и старинное здание, принадлежавшее ранее католическому епископу, где выставлены картины итальянских и фламандских художников ХVII–XVIII веков, среди которых и полотно Рубенса. Хотя и коротко, побеседовали мы с некоторыми из нынешних горожан. В.В. заметил, что, как и одесситы, житомиряне обладают особым чувством юмора. Не случайно обратили наше внимание на занятный лозунг, красующийся при въезде в район, названный в честь знаменитого земляка — конструктора космических кораблей Сергея Королева. Броский текст возвещал о юбилее «королевского района». Повели нас к бронзовому бюсту Пушкина, назначая встречу у которого горожане говорят: «Встретимся у Саши». Обратили наше внимание и на три уникальных старинных особняка, отданных городскими властями загсу, сельхоз­академии и службе безопасности. Сочетание, прямо скажем, неожиданное. Равно как и наличие в городе длиннющего многоэтажного здания, названного остро­словами «Великой Китайской стеной».

Приехав в Житомир в конце восьмидесятых, попали мы под проливной дождь. С трудом разыскали бывшую квартиру, где жила семья Фролькисов. Сейчас в ней разместились функционеры не то местного отделения «Руха», не то какой­то другой общественной организации. Затем поехали на давно закрытое городское кладбище, где из­за густой пелены дождя долго не могли найти могилу родителей Владимира Вениаминовича. Наконец пошли в обход через поваленные старые деревья и добрались до черной мраморной плиты с их именами. Молча постояли, положили цветы. Когда написал сейчас эти строки, невольно задумался: доведется ли побывать еще в этом городе, славном многими известными людьми? Ведь нет для меня больше самого дорогого из них — неповторимого В.В. — инициатора «путешествий в прошлое»...

Владимир Вениаминович, а еще ранее его старший брат, как и он, поступивший после окончания школы в Житомире в Киевский медицинский институт, — наиболее известные и яркие представители потомственной врачебной династии Фролькисов — Сливко, унаследовавшие от своего отца Вениамина Фролькиса любовь к медицине. Все они завоевали в последующем заслуженное признание медицинской общественности и благодарных пациентов. Старший брат Владимира Вениаминовича, А.В. Фролькис, стал одним из ведущих российских гастроэнтерологов. Из других ближайших его родственников хорошо известны в Украине одаренные клиницисты — педиатр А.Э. Сливко и психиатр И.Э. Сливко, их сыновья, работавшие в Киеве, один из которых уролог, второй — невролог, третий, ныне возглавляющий в Запорожском медицинском университете кафедру биофизики, — физиолог. Долго занималась врачебной и научной деятельностью в Донецке двоюродная сестра братьев Фролькис А.Б. Сливко, унаследовавшая специальность отца — известного в Житомире отоларинголога. Сегодня в далекой Америке в известной университетской лаборатории, продолжая традиции отца, успешно проводит научные исследования медико­биологической направленности младшая дочь Владимира Вениаминовича — Мария Фролькис, а в другом университете, но уже в Израиле — старшая его дочь — пато­физиолог Инна Фролькис. По врачебной стезе пошел и ее сын Александр — любимый внук В.В. Среди представителей семейной династии Фролькисов — Сливко следует назвать и известного в Украине военного врача­уролога, доктора медицинских наук Б.С. Гехмана, отец которого был одаренным хирургом. А всего к этой славной династии принадлежит более тридцати врачей. Впечатляющая цифра! Имя Владимира Фролькиса — представителя этой династии — прочно вошло в ряд признанных сегодня в мире ученых­медиков. Не так давно под эгидой Национального музея медицины Украины увидело свет уникальное издание «Выдающиеся имена в мировой медицине». Об этом издании в сентябре 2002 года уже писалось на страницах «Зеркала недели». В очерке «Рыцари медицины: дань исторической памяти» особо было отмечено, что последнее столетие обогатило нас именами крупных ученых — представителей теоретической медицины, клиники, гигиены, социальной и профилактической медицины. Это случилось во многом благодаря тому, что медики, особенно на рубеже тысячелетия, опирались на бесценный опыт своих предшественников. Помнить о них — наш святой долг. И надо отдать должное тому, что в украинском издании упомянутого выше фундаментального труда о вкладе в мировую медицину украинских врачей и ученых в полный голос прозвучали имена наших соотечественников: С. Образцова, Н. Стражеско, В. Войно­Ясенецкого, Н. Волковича, В. Филатова, Г. Минха, Н. Гамалеи, В. Высоковича, Д. Заболотного, Д. Самойловича, А. Тимофиевского, В. Воробьева, Л. Громашевского, А. Марзеева и других. Среди открывателей фундаментальных наук, в том числе внесших видный вклад в становление и развитие физиологии, таких как Ч. Дарвин и К. Бернар, Ш. Броун­Секар и Г. Гельмгольц, И. Сеченов и И. Павлов, по праву названы и ученые, определившие возникновение в недрах возрастной физиологии в качестве новой самостоятельной дисциплины геронтологии. Это прежде всего Й. Фишер — ­автор труда, появившегося в середине XVII столетия, — «Про старость, ее стадии и болезни», в последующем И. Мечников и А. Богомолец, М. Бюргер, Ф. Верцар. Среди выдающихся имен мы находим и имя В. Фролькиса, видим его портрет, читаем публикацию, в которой характеризуется его вклад в мировую медицинскую науку. Но, разумеется, не только из упомянутого издания, а и из тех статей, которые появились сегодня в научных журналах, посвятивших свои страницы анализу наследия ученого, приуроченных к восьмидесятилетию со дня его рождения, а главное, из его фундаментальных трудов — монографий, руководств, оригинальных и обзорных статей — заинтересованный читатель ­может познать суть его самобытных идей, результаты экспериментальных поисков, концепции возрастной физиологии, ­положения адаптационно­регуляторной теории, гипотезы старения, концепции взаимосвязи последнего с антистарением. А тем, кому довелось слушать яркие, эмоциональные и образные выступления Владимира Вениаминовича об истоках, содержании, эволюции тех представлений о проблеме долголетия, которые разрабатывались им и его учениками, ­уверен, надолго запомнятся убедительность научной аргументации, оригинальность новых взглядов, блестящая по форме и, в то же время, доступная для восприятия манера изложения. О его неординарных публичных выступлениях ходили легенды.

Учитель, ученики и бесценное наследие

С именем Владимира Фролькиса связано развитие не только отечественной, но и мировой геронтологии — одной из самых гуманных и в то же время сложнейших и драматичных областей медицины и биологии. Проблема увеличения продолжительности жизни человека — универсальная социальная и медико­биологическая проблема, которой он посвятил свои многолетние исследования и труды — философские, теоретические, экспериментальные. И все они стали крае­угольным камнем в становлении широко известной в мире научной школы украинских геронтологов.

К 60­летию со дня рождения своего Учителя молодые соратники, представляющие научную школу Владимира Фролькиса, подготовили групповой портрет, на котором в форме коллажа поместили фотографии лишь небольшой группы его учеников. Все они известные сегодня исследователи, некоторые возглавляют в различных институтах и вузах научные подразделения и кафедры, многие — ­авторы обстоятельных монографий, руководств, публикаций, вышедших за рубежом. А главное, каждый из них прошел свой особый и неповторимый путь вместе с Учителем, который и сегодня незримо присутствует рядом, словно по­прежнему оценивает их научные устремления, успехи и неудачи, их отношение к новым коллегам и своим ученикам, принципиальность их гражданской и нравственной позиции, степень благородства и сохранения традиций той школы, в которой им посчастливилось познать радость научного творчества.

Итак, на групповом портрете мы видим только малую толику его учеников — выходцев из созданной им научной школы. В действительности число их значительно больше, оно перевалило далеко за сотню, при этом добрая половина из них выполнила свои докторские диссертационные работы под его непосредственным руководством. А скольким молодым ученым он помог в их научных поисках, не будучи формально причастным к выполняемым ими работам! Многие из тех, кто принадлежит к его научной школе или воспользовались его идеями и рекомендациями, сегодня являются членами академий, возглавляют институты. Следует согласиться с его учениками — членом­корреспондентом АМН В.В. Безруковым и доктором медицинских наук Ю.К. Дупленко в том, что «прошедшим его школу крупно повезло, но это и громадная ответственность: быть учеником В.В. Фролькиса почетно, но весьма не просто, это требует полной самоотдачи, большого и постоянного напряжения сил и возможностей, систематической и упорной работы над собой». А другой его ученик, доктор медицинских наук В.И. Медведь в своей публикации, посвященной памяти Учителя, высказал мысль, которую, убежден, разделяют и другие преемники ученого, об особой приверженности Владимира Вениаминовича к принципам человечности во всех ее проявлениях, чему он учил их личным примером.

Процитирую одно место из этой ­статьи.

- Он часто говорил, что сопереживать человеку в горе — нечастое свойство, но сопереживать в радости — совсем редкое. Он искренне радовался чужим успехам. Это было проявлением истинной благородной любви Учителя, друга, близкого человека. Он не скупился на похвалы. Хвалил часто — учеников, коллег... был доброжелателен и благорасположен к сотрудникам. Особенно молодым... А скольким помог он за свою жизнь! Не все помнили добро, и это его ранило, огорчало, но абсолютно не влияло на отношение к другим людям и новым просьбам.

Вот он, истинный Учитель глазами учеников. Как не хватает сегодня его, преподавшего молодым уроки большой науки, высокой нравственности, глубокой порядочности, человечности и гуманизма!

Трудно переоценить значение научной школы Владимира Фролькиса, по праву являющейся достоянием настоящего и будущего физиологии и медицины. Широк круг ее достижений и новаций. Среди проблем, которые успешно решались исследователями этой школы, — экспериментальная физиология сердечно­сосудистой системы и ее старение, механизмы возрастной патологии кровообращения, регулирование приспособления и старение, механизмы связи между биосинтезом белка и электрическими свойствами мембран клеток, генно­регуляторная гипотеза старения, внутриклеточные регуляторы состояния плазматической мембраны — инверторы, синдромы ускоренного и замедленного старения, экспериментальное обоснование возможных средств, способствующих лечению возрастной патологии и увеличивающих продолжительность жизни. Более 700 опубликованных работ, среди которых около 45 монографий, ­руководств, пособий, монотематических сборников, в том числе изданные в США, Германии, Австрии, Бразилии, Словакии, Венгрии, Болгарии, — впечатляющее ­наследие.

Как справедливо отметил президент Национальной академии Б.Е. Патон, Владимир Фролькис «генерировал оригинальные идеи, заложил ряд новых направлений в науке о старении, во многом способствовал созданию в Украине Государственной программы «Здоровье пожилых людей». К этому можно добавить слова президента Академии медицинских наук А.Ф. Возианова о том, что опыт подобных научных школ в нашей стране «...еще раз убеждает, насколько едины фундаментальные и прикладные направления в науке, каким важным является создание прогрессивных научных школ, как важно для ученого сформироваться в границах такой научной школы. Большие научные медицинские школы всегда характеризовали особенности развития медицины в Украине»

.

Работы Владимира Фролькиса получили достойное международное признание, были отмечены многими высокими наградами, а их автору оказаны почести. Помню, с какой радостью узнали мы о том, что Всемирный парламент гуманитариев, в который входят многие нобелевские лауреаты, известные общественные деятели, крупные ученые, звезды литературы и искусства, удостоил его избранием в свои ряды с вручением Рыцарского Креста. К этому следует добавить и награждение его Международной ассоциацией геронтологов медалью им. Ф. Верцара, избрание почетным членом научных обществ геронтологов ряда стран, присуждение научных академических премий им. А. Богомольца и И. Мечникова.

Глазами друзей

В последние годы все шире практикуются издания, в которых близкие люди — коллеги, ученики, преемники, давние товарищи — делятся своими воспоминаниями о недавно ушедшем из жизни почитаемом человеке. Еще невозможно смириться с тем, что произошло, еще кажется, что вот­вот твой любимый друг появится рядом, и не покидает тебя щемящая боль призрачного ожидания. А со временем ты начинаешь все явственнее осознавать невозвратимость потери... И к тому же где­то в подсознании тлеет, казалось бы, ничем не оправданное, но настойчиво напоминающее о себе чувство вины, ощущение того, что не уберегли мы дорогого человека. И еще такая странная мысль: я вот здравствую, а его не стало. И не стало навсегда... Разные мысли терзают еще свежую душевную рану, и от них трудно уйти. Может быть, весь этот горький клубок тесно переплетенных печальных эмоций — смятения и чувства безвинной вины — и побуждает взяться за перо? Наверное, во многом именно так... И воспоминания об ушедшем дорогом человеке, слова, которые ложатся на бумагу, как бы притупляют боль, позволяют, осознав невозвратимость происшедшего, обратиться к тому, чтобы воссоздать живой его образ. А ведь это и наш долг перед теми, кто знал его не столь близко, это и дань его светлой памяти.

Передо мной книга воспоминаний о незабвенном друге, вышедшая в издательском доме «Авиценна», с которым Владимир Вениаминович тесно сотрудничал в последние годы. Название книги — «Владимир Фролькис. Ученый и Человек». Тексту предпослан графический портрет, выполненный Александром Рачковским тонким штрихом. Выразительный, чисто фролькисовский наклон головы; тонкие пальцы застыли у поперечной морщины высокого лба; задумчивый взгляд отражает напряжение мысли, легкую грусть... Родное одухотворенное лицо. Не стану пересказывать или комментировать содержание книги. Отмечу лишь, что в ней девять очерков воспоминаний о В.В. Фролькисе, библиография его трудов, ряд ярких научно­публицистических статей, избранные «афоризмы от Фролькиса». О многих из перечисленных выше материалов уже писалось ранее. Здесь же приведу лишь выдержку из предисловия к этому изданию.

- Это книга о выдающемся ученом — физиологе, геронтологе, организаторе науки в Украине, написанная его друзьями и единомышленниками и, прежде всего, им самим, ибо он автор своей жизни, так трагично оборвавшейся, ибо он постоянно осмысливал эту свою жизнь, неотделимую от любимой им науки, от общества, в котором он жил. Но, безусловно, никакие воспоминания, как бы объективны они ни были, не могут передать всю многогранность его облика.

Хотя Владимир Вениаминович никогда не делил ученых по возрасту, тем не менее он всегда возлагал большие надежды на молодых в науке и будущее геронтологии связывал именно с молодежью. Уверены, что В.В. Фролькис будет жить в завтрашней науке, которую на наших глазах творит новое поколение его последователей. «Вера рождает надежду, а надежда вселяет веру» (В.В. Фролькис).

Все очерки воспоминаний в книге — как бы фрагменты единого повествования о Владимире Вениаминовиче. При всей несхожести авторов, каждый из которых — несомненная индивидуальность, содержанию очерков присуща общая откровенная и доверительная тональность. Особенно зримо она присутствует в строках, написанных Б.Е. Патоном: «За долгие годы работы в науке мне довелось встречаться и работать со многими выдающимися учеными — отечественными и зарубежными, признанными лидерами в той или иной области или направлении научных знаний. Каждый из них, как правило, являл собою незаурядную личность с многогранными интересами. Думается, такие качества присущи людям науки, возможно, в большей степени, чем представителям других сфер человеческой деятельности. В ряду таких поистине выдающихся личностей особое место принадлежит Владимиру Вениаминовичу Фролькису...»И еще одну особенность, отличавшую Владимира Вениаминовича, отметил Борис Евгеньевич в своих воспоминаниях. На любых научных или общественных форумах, когда слово предоставлялось Фролькису, в зале устанавливалась тишина, так как все ожидали чего­то необычного. И он никогда не обманывал надежд аудитории, выступал с присущим ему блеском, не заглядывая в какие­либо записи. Говорил непринужденно и эмоционально, всегда по существу. Он очень ответственно подходил к своим выступлениям, пронизанным подлинным профессионализмом, верой в будущее человека, правду и справедливость.

Мысли, близкие приведенным выше, звучат в воспоминаниях соратников и друзей В.В. Фролькиса — Н.М. Амосова, П.Г. Костюка, А.Ф. Возианова, Ю.И. Кундиева, Ю.А. Зозули, других авторов очерков.

Думается, прочитав книгу, читатель сможет в полной мере оценить степень расположения ее создателей к Владимиру Вениаминовичу как к талантливому исследователю, выдающейся личности.

Увлекающимся человеком, притом разносторонним, был мой дорогой друг. В последние годы появилось у него хобби, как всегда неожиданное и только им одним избранное, — афоризмы. И не только те, что из литературных источников, а и собственного сочинения. Он рассказал мне, что таких у него уже ровно сто, впору их обнародовать. Не успел... Вот только несколько из его афоризмов, собранных в одной тетрадке: «Нет ученых старых и молодых, а есть талантливые и бесталанные»; «Качество со временем переходит в количество»; «Долголетие — не затянувшаяся дряхлость, не только «количество», но и качество жизни»; «Основные болезни человека связаны со старением»; «Нет ничего более экономного для страны, чем здоровье народа, нет ничего более важного для здоровья, чем развитие экономики»; «В науке можно видеть то, что все, но думать абсолютно не так»; «Размышлять о смерти следует с молодых лет, ибо эти мысли заставляют задуматься и над смыслом жизни»; «В науке важно удовлетворение от работы, которое периодически сменяется неудовлетворенностью, и эти контрасты составляют жизнь».

Редкое выступление В.В. обходилось без того, чтобы он не привел ряд высказываний мудрых предшественников. Воспринимаются они ныне как афоризмы и надолго запомнятся. Например, из Гете: «С годами мозг мыслителя искусный мыслителя искусственно создаст», из Мон­тескье: «Человек не имеет более страшного врага, чем болезнь...», из Николая Бердяева: «Государство существует не только чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад».

И еще одно из высказываний, хотя и не имеющее определенного авторства, но понравившееся мне своей образностью, особенно тем, что в нем столь точно и тонко отражен нынешний наш менталитет. Это высказывание было приведено в выступлении В.В. на сессии Академии медицинских наук, а затем в его публикации «Геронтология на пороге нового века» в «Зеркале недели». Приведу выдержку полностью: «Сравнивая свободу с женщиной, кто­то сказал: «Немцы относятся к свободе как к бабушке, французы — как к любимой женщине, англичане — как к законной жене. Мы же относимся к ней как к женщине легкого поведения». Отсюда вседозволенность, потеря многих духовных ценностей...» Сказано пространно? Но чем не афоризм!

Завершу эти строки сказанным ранее в адрес своего друга в публикации, приуроченной ко дню его памяти. И это вовсе не преувеличение, зачастую принятое в подобных случаях. Убежден, что, по большому счету, оправданно полагать: «Фролькис — это была эпоха».