Газета «Новости медицины и фармации» 4 (488) 2014

Статья опубликована на с. 20-22 (Мир)

Человек — не душа и не тело, человек есть самое тесное

сочетание этих обеих субстанций.

Фридрих Шиллер

Автор — Лихтенштейн Исанна Ефремовна, кандидат медицинских наук, киевлянка, из семьи врачей. Отец — профессор Киевского мединститута, мать — врач. Окончила Киевский медицинский институт. Работала научным сотрудником в Украинском НИИ клинической медицины имени акад. Н.Д. Стражеско, перепрофилированном впоследствии в Украинский НИИ кардиологии. Автор свыше 120 научных статей по проблемам кардиологии и литературно-медицинской тематике.

С 1991 года живет в Израиле. Работала по специальности в хайфской больнице «Бней Цион». Публикуется в периодической печати Израиля, Америки и Германии.

Что общего между медициной и изобразительным искусством? На первый взгляд — ничего. Между тем подходы врача к больному и художника к портретируемому схожи: и врач, и художник стремятся выслушать, понять человека, с которым общаются. Им важно знать, о чем он думает, чему радуется, от чего страдает. Только таким образом можно верно изобразить человека и помочь больному. Нередко четкую характеристику персонажа дает именно изображение. Не случайно анализ живописных полотен раскрывает тайны далекого прошлого. Изображения целителя, наделенного функциями жреца, ритуалов с неоднозначными лечебными эффектами появляются уже в наскальной живописи эпохи палеолита. Благодаря наскальным рисункам стали известны орудия труда, одежда, лекарская помощь, что трудно переоценить. С незапамятных времен искусству приписывалась роль защиты не только от врагов, но и от болезней. По мнению греков, именно Асклепий первым применил лечение музыкой, пытаясь разнообразными мелодиями влиять на настроение и самочувствие человека. Ученые-медики после столетий забвения успешно применяют в лечении арттерапию, в больницах появились медицинские клоуны. Используя опыт прошлого, современные врачи существенно модернизируют подходы и методы лечения. Во многих университетах Европы и Америки созданы медицинские клиники, использующие методику лечения с помощью библиотерапии, музыкальных ванн с дифференциацией музыкальных произведений в зависимости от состояния пациента, его психической характеристики. В ряде случаев именно произведения искусства прошлых столетий служат источником знаний по истории медицины.

Особо следует обратить внимание на многочисленные портреты врачей прошлого, принадлежащие кисти разных художников. Показалось интересным проследить в историческом аспекте характер изображения врачей, их роль в развитии науки и общества, почему именно на них пал выбор художника. Частые изображения врачей показались неслучайными. В чем причина? Врачу, как и художнику, свойственна особая острота восприятия, а потому изобразительное искусство дает огромный материал для размышлений.

Одним из первых христианских врачей и живописцев был святой евангелист Лука, изображенный на известном портрете Эль Греко (1608). Не столько важно, о реальном ли персонаже идет речь, сколько интересно соединение в образе святого Луки одновременно врача и живописца.

Почти через 2000 лет блестящим врачом и неплохим иконописцем был лауреат Сталинской премии, узник ГУЛАГа, профессор, хирург Валентин Феликсович Войно–Ясенецкий, в монашестве Лука, возможно, в честь знаменитого автора Евангелия.

Часто врачи показаны не только во время лечения, но и вне профессиональной работы — в качестве друзей и знакомых художников. Медики, как правило, принадлежали к образованному классу и потому общались не только с собратьями по цеху, но и с людьми практически из всех слоев общества.

Врачи и пациенты

Показательны в этом аспекте произведения великого испанца Франсиско Гойи. В 1820 году Франсиско серьезно заболел. Выздоровев, написал автопортрет со своим лечащим врачом и другом Евгенио Аррьета. Художник посвятил несколько строк врачу, написав под изображением: «Гойя благодарен своему другу Аррьете за успешное лечение, большую заботу во время жестокой и опасной болезни в конце 1819 года в возрасте 73 лет». На картине виден больной человек, судорожно цепляющийся за светлые ткани, и доктор, крепко, надежно держащий пациента. Известно, что в живописи большое значение имеет цветовая гамма, в глубине полотна — темные фигуры, возможно уходящие...

Еще один врач, доктор Пераль, лечил Гойю, дружески общался с художником. Доктор Пераль был коллекционером, любил искусство и разбирался в нем настолько, что его мнение имело значение для художника. Именно ему Франсиско показывал гравюры из серии «Капричос», картину «Сумасшедший дом» и некоторые другие. Именно Пераля (1796) захотел нарисовать Гойя. На полотне умное лицо образованного, мыслящего человека.

Необыкновенно интересна личность врача Фернана Пьера Гиймарде, чей портрет также написан Гойей. Гиймарде, француз, родился в 1765 году, происходил из бедной семьи, работал в небольшом селении под Парижем. В период Французской буржуазной революции стал депутатом Конвента, в качестве которого дважды проголосовал за казнь Людовика XVI. При голосовании произнес: «Как судья я голосую за смертную казнь. Как государственный деятель я тоже голосую за смертную казнь. Итак, я дважды голосую за смертную казнь». Назначенный комиссаром трех северных департаментов, он издал декрет, согласно которому все здания, именовавшиеся храмами, церквами и часовнями, отныне должны использоваться «не для проповеди суеверий, а для общественно полезных целей». В Испанию Гиймарде прибыл в качестве посла Французской республики. Приехав в Мадрид в 1798 году, быстро познакомился и сблизился с друзьями Гойи, купил 32 «Капричос» и попросил художника написать портрет. Гойя согласился, хотя, по выражению писателя Рамона Гомеса де ла Серны (1888–1963), для него — королевского живописца — написать и выставить такой портрет было все равно что запеть при дворе Марсельезу. Тем не менее портрет был написан с подчеркнутыми атрибутами Французской республики, несмотря на резкий спад революционных настроений, витающую в воздухе реставрацию Бурбонов. Картина хранится в Лувре.

Одним из благороднейших врачей был Федор Арсеньевич Усольцев (1863–1947), с любовью запечатленный на полотне слепнущим М.А. Врубелем. Михаил Александрович лечился в частной больнице доктора Усольцева, в которой пациенты жили практически в одном доме с семьей доктора, вместе обедали. Доктор и его жена создавали больным комфортные условия для жизни и лечения. В письмах М.А. Врубель с неизменной нежностью и любовью отзывался о докторе Усольцеве. Во время лечения в клинике у Врубеля наступила продолжительная ремиссия, и он смог на какое-то время вернуться к обычной жизни.

Из практической врачебной работы хорошо известно, что внешний осмотр пациента — как он входит в кабинет, в какой позе лежит, цвет и выражение лица — служит для врача определенным ориентиром.

Известный русский терапевт, профессор Г.А. Захарьин в практической работе успешно пользовался для диагностики изучением внешнего облика пациента. Из рассказов отца, профессора Е.И. Лихтенштейна, знаю, как часто, входя в палату и бросая взгляд на больных, точные диагностические предположения высказывал незаслуженно забытый ученик профессора В.П. Образцова, киевский профессор Федор Аристархович Удинцев (1877–1951).

По словам выдающегося хирурга С.С. Юдина (1891—1954), врач должен обладать способностью различать малейшие нюансы цвета и оттенков кожи, как художник. Блестящий портрет хирурга выполнен художником М.В. Нестеровым. Михаила Васильевича особенно привлекали руки Сергея Сергеевича, похожие, по мнению художника, на руки пианиста, в частности на руки С.В. Рахманинова.

Врачи при власти

Еще одна особенность медиков — их связь по роду работы с людьми, обладающими властью.

Лейб-медики нередко оказывали влияние на принятие ответственных решений, становясь в определенной мере государственными деятелями. Одним из заслуживающих внимания был лейб-медик Иоганн-Герман (Иван Иванович) Лесток (1692–1767), начавший службу у Петра Первого. Впоследствии он участвовал в государственном перевороте в пользу Елизаветы Петровны. Считался первым Главным директором медицинской канцелярии (в современном звучании — министром здравоохранения).

Заметную роль в жизни России играл и другой лейб-медик Петра Первого — Лаврентий Лаврентьевич Блюминрост (1692–1755). Он был одним из главных советников и помощников царя в организации Академии наук. 29 ноября 1725 года Блюминроста назначили президентом Академии наук. Кроме того, Лаврентий Лаврентьевич, проходя практику в Голландии, помог договориться о покупке коллекции Рюйша и создать на ее основе знаменитую Кунсткамеру. Им выполнено еще много полезных дел.

Первым русским по рождению лейб-медиком был Осип Кириллович Каменецкий (1754–1823), профессор Медико–хирургической академии. Его портрет работы Григория Ивановича Угрюмова (1764–1823) куплен П.М. Третьяковым и находится в Третьяковской галерее. Осип Кириллович — автор нескольких руководств: «Краткое наставление о лечении простыми средствами болезней, от различных ядов случающихся» (М., 1806, 1822) и «Наставление, каким образом поступать должно с больными там, где нет лекарей…» (СПб., 1813).

Одним из героев Французской революции был практикующий врач Поль Марат, смерть которого запечатлена на известной картине Давида. Прекрасный врач, сын врача, брат учителя А.С. Пушкина в Царскосельском лицее, в годы революции, получив власть, широко ею пользовался, призывая казнить всех контрреволюционеров. До перевоплощения служил с 1779 по 1787 год врачом в придворном штате графа д’Артуа.

Разные судьбы

Трагическая история связана с выдающимся французским врачом, масоном и… членом Конвента, с 1789 по 1791 год одним из десяти членов конституционной ассамблеи профессором Жосефом Игнасом Гильотеном (1738–1814). Изучал медицину в Реймсе и Париже, в 1768 году закончил обучение с отличием. Гильотен известен трудами в области анатомии, стал в 30 лет профессором. Ирония судьбы в том, что либерально настроенный врач, будучи противником смертной казни и не имея возможности добиться ее отмены, задумался, как облегчить последние мгновения осужденных. Не доктор Гильотен изобрел орудие казни. Национальное собрание Франции обратилось к хирургу Анри Луи с просьбой создать или модернизировать новое орудие. Профессор Луи обратился к фортепианному мастеру и механику Тобиасу Шмидту, который по чертежам создал то, что требовалось. Прошло совсем немного времени, и в 1794 году сам доктор Гильотен ожидал казни в тюремной камере. Но после гибели Робеспьера его освободили. По воспоминаниям современников, Гильотен мало показывался в обществе после печальных событий, страдал и молился. Публично выступил лишь с требованием обязательного оспопрививания. Просил изменить укоренившееся название «гильотина», но потерпел неудачу. Потомки сменили фамилию… Портрет Гильотена (1784) работы неизвестного художника хранится в музее Карнавале, Париж, Франция. В Версале в зале для игры в мяч выставлен бюст Жозефа Гильотена работы Анри–Теофиля Бульона (1892). Трагическая судьба…

Примерно в то же время известный французский психиатр Филипп Пинель (1745–1826) реформировал практику лечения в психиатрических лечебницах, сняв кандалы. Имя Пинеля вошло в историю как символ гуманности. А Гильотен? Гримасы истории…

Наряду с Пинелем нельзя не упомянуть одного из самых светлых врачей ХIХ века доктора Федора Петровича (Фридриха Иосифа) Гааза. Федор Петрович (1780–1853) родился в Германии в интеллигентной семье: дед — доктор медицины, отец — фармацевт–аптекарь. Случайно, живя и работая в Вене окулистом, встретился с князем Репниным, после чего оказался в России, полюбил страну и только ненадолго уезжал ухаживать за умирающим отцом. Теплые отношения связывали доктора с семьями русских аристократов, например Голицыных и Репниных, в чьих имениях ему приходилось бывать. Голицын познакомил Гааза с матерью, княгиней Натальей Голицыной, прототипом графини в повести А.С. Пушкина «Пиковая дама». Доктор Гааз успешно работал, занимался частной практикой, обзавелся роскошным особняком, собирал произведения искусства и вел достаточно спокойный образ жизни… до определенного времени. Изменил все случай. Доктор ознакомился с состоянием тюрем и чудовищным положением заключенных. С этих пор он отдает свое время и деньги для облегчения участи заключенных. Ему удается добиться облегчения веса кандалов, использования защитной кожаной повязки с внутренней стороны как профилактики отморожения, продлить для отдыха сроки пребывания каторжников на пересыльных пунктах, открыть тюремную больницу. И, что очень важно, Гааз привлекает внимание общества к бедственному положению заключенных и пенитенциарной системы в целом. Его девиз: «Спешите делать добро».

В 2008 году в России Федеральной службой исполнения наказаний учреждена медаль «За вклад в развитие пенитенциарной медицины России». На медали выбит портрет доктора Гааза. Везде (на бронзовой и наградной медалях, на памятнике скульптора Андреева) приведен один и тот же портрет доктора работы неизвестного художника. Известно, что Федор Петрович уклонялся от встреч с художниками. Он не стремился к популярности, он помогал людям!

Остался верен профессиональному долгу и чести доктор Евгений Сергеевич Боткин, отказавшийся оставить императора и расстрелянный вместе с семьей Николая Второго.

Так же поступил, войдя с детьми в газовую камеру, доктор Корчак.

Так сложилась, что врачи в силу профессии находились и находятся в гуще событий, участвуя в них не только профессионально.

Врачами были Че Гевара, Сальватор Альенде, Го Мо Жо, Клемансо (студент-медик), Башар Асад… Один врач идет на смерть, верный долгу, другой — бестрепетно отдает приказ убивать.

Если среди писателей было много медиков (Рабле, Чехов, Булгаков, Моэм и многие другие), то художники–врачи практически отсутствуют, несмотря на мифологизацию профессии и практически несомненное сотворчество.

Почему так происходит? Известно, что у художников превалирует пространственно-образное мышление, связанное с правым полушарием, в противовес логико-вербальному, характерному для левого. Врачебная деятельность является в основном вербальной и, следовательно, больше связана с левым полушарием. Впрочем, нет строгого деления функций в зависимости от полушарий. Будем считать это одной из многих нераскрытых тайн мозга человека.

Врачи: художники-любители и коллекционеры

Известны врачи, любящие и умеющие рисовать, но не достигшие мастерства в этом виде искусства. Например, неплохим рисовальщиком был знаменитый врач-невропатолог, создатель нового направления в науке Жан Мартен Шарко (1825–1893). Однако его полотна не стоят вровень с достижениями в науке. Он коллекционировал картины, мозаики, гобелены, иконы и барельефы, изображавшие больных с неврологическими расстройствами, и на основе своей коллекции издал (в сотрудничестве с П. Рише) две книги: «Безумие в искусстве» (1887) и «Уродства и болезни в искусстве» (1889).

Известный в основном благодаря знакомству с Ван Гогом, доктор Поль Фердинанд Гаше (1828–1909) с детства мечтал о карьере художника. Его предки со стороны отца восходят к известному художнику Яну Мабюзе (псевдоним фламандского живописца Жана де Госсарта (1478–1533)). С ранних лет Поль Фердинанд обучался рисованию. Гаше рисовал офорты и выставлял их в Салоне отверженных, подписывался Ран ван Рейсел (ван Рейсел по-фламандски означает «из Лилля»). Любовь к искусству не оставила Поля Фердинанда, он понемногу продолжал рисовать и, став врачом, посещал студию знаменитого Густава Курбе, дружил с художниками — Сезанном, Писсарро. Его близким знакомым был и Эдуард Мане. Одна из последних грустных встреч с художником произошла на консилиуме, когда решался вопрос об ампутации ноги. Лечил Гаше Камиля Писсарро и членов его семьи, ослепшего Домье, оплачивал в трудный период работу натурщиц Огюста Ренуара. Доктор собрал превосходную коллекцию картин, частично купленных, а больше подаренных неимущими художниками в виде платы за лечение. Переехав в Овер после женитьбы, Гаше в мансарде своего дома создал мастерскую и приглашал работать в ней художников. Однако карьеру ему суждено было сделать в качестве врача, а не художника.

В клинику доктора Гаше поступил на лечение Ван Гог. Они часто встречались, вели долгие неспешные беседы об искусстве. В какой-то момент у художника возникло желание написать портрет врача, человека со сложным и противоречивым внутренним миром. Их добрые отношения основывались во многом на любви к искусству. В письмах брату Тео Ван Гог писал (1890): «Господин Гаше, на мой взгляд, так же болен и нервен, как я или ты, к тому же он много старше нас и несколько лет назад потерял жену; но он врач до мозга костей, поэтому его профессия и вера в нее помогают ему сохранять равновесие. Мы с ним уже подружились. Работаю сейчас над его портретом: голова в белой фуражке, очень светлые и яркие волосы; кисти рук тоже светлые, синяя куртка и кобальтовый фон. Он сидит, облокотясь на красный стол, где лежит желтая книга и веточка наперстянки с лиловыми цветами». Художник написал портрет доктора с веточкой наперстянки в руке, из которой Гаше готовил лекарство для пациентов. Доктору Гаше суждено было сделать посмертный рисунок Винсента Ван Гога.

В Овере художник написал и портрет доктора Рея, полная противоположность доктора Гаше. Не все врачи — несостоявшиеся художники и любители искусств. Доктор Феликс Рей, практикант, не интересовался искусством, не понимал, с кем доводится общаться, кого лечить. Написанный Ван Гогом портрет небрежно положил на чердак, а затем прикрыл им дырку в курятнике… И только счастливый случай сохранил прекрасное полотно, купленное позднее С.И. Щукиным. В настоящее время картина хранится в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

Не знаю почему, но прибежищем картинам нередко служил курятник, как произошло позднее (не так благополучно) с произведениями Хаима Сутина и Амедео Модильяни!

Блестящий художник Тулуз-Лотрек интересовался медициной, следил за новинками науки. От Габриэля Тапье, студента-медика, часто слышал восторженные отзывы о хирурге Пеане. В мифах Древней Греции упоминается легендарный врач Пеан то как врачеватель богов, то как ученик самого бога врачебного искусства Асклепия. Пеан получил от Латоны, матери Аполлона и Артемиды, целебные корни, которыми успешно лечил болезни богов и людей. «…Успехи ученика не давали покоя Асклепию, из зависти он приказал травить Пеана. Но благодарный за свое спасение Аид не дал погибнуть своему исцелителю. Он превратил его в растение, корнями которого Пеан так успешно пользовался».

Забавно, как мифы становятся реальностью. Через тысячу лет появился реальный человек — врач Жюль Эмиль Пеан, совершающий чудеса благодаря знаниям и смелости. А до этого была непростая жизнь юноши в семье отца-мельника. Учиться начал поздно, в 15 лет, но быстро продвигался, сдав за два года экзамен на аттестат зрелости. Отличался Пеан не только любовью к знаниям, но и эпикурейством, из-за чего не всегда в срок сдавал экзамены. Однако это не помешало его блестящей врачебной карьере. Пеана привлекало все новое, он успешно изобретал. Зажимами Пеана (1862) до сих пор пользуются в хирургии. Он первым 9 апреля 1879 г. в присутствии врачей выполнил резекцию желудка, создал новый эффективный способ удаления яичников. С помощью кузена Габриэля Лотреку удалось присутствовать в операционной и наблюдать виртуозную технику хирурга.

Профессору было 62 года, он находился в зените заслуженной славы. Приезжал в клинику в коляске, запряженной парой гнедых, с кучером в ливрее. Все было красиво и помпезно. Лотрек внимательно вглядывался в профессора, особенно восхищался руками — «обе руки были правые». Художник сделал множество набросков и две прекрасные картины — «Операция Пеана» и «Трахеотомия».

Трагической оказалась история портрета замечательного русского врача Карла Андреевича Раухфуса (1835–1915). Иван Николаевич Крамской писал портрет доктора. Во время одного из сеансов художник почувствовал себя плохо, упал, и все усилия Карла Андреевича ни к чему не привели. 5 апреля 1887 года Крамской скончался, так и не успев закончить портрет.

Здоровье и болезнь, жизнь и смерть — вечные непреходящие темы с ненайденным решением. Смерть не перестала нести на себе отпечаток мистики, и тайна ее сохранилась. Философы, физики, врачи знают много, успешно движутся в познании сути явления. Но вряд ли картина мира лишится непознанности и таинственности. В живописных полотнах эти мотивы не только присутствуют, но порой и доминируют. И здесь, как правило, не обходится без ангелов, демонов, врачей.

Неожиданной для творчества Пабло Пикассо показалась замечательная картина «Знание и милосердие» (1897). Полотно написано пятнадцатилетним Пабло по просьбе отца художника Хосе Руиса Бласко, учителя рисования, профессора. Дон Хосе послужил моделью врача, ребенка за плату давала местная попрошайка, монашеское одеяние брали в одном из монастырей Малаги. Молодой Пабло Пикассо (фамилия матери художника) сумел отобразить горе матери, прощающейся с ребенком. Символично присутствие у постели умирающей врача и монахини, то есть определенный дуализм.

Будучи в Голландии, я, естественно, поехала в Лейден, желая увидеть старейший в Европе Анатомический театр, вспомнить историю доктора Николаса Тюльпа (настоящее имя Клаус Пиетерзон (1593–1674)) — выпускника местного университета. Практически всем Тюльп известен благодаря блестящей картине Рембрандта. Мало кто задумывается о личности врача Тюльпа и о его вкладе в науку. Как многие ученые эпохи Возрождения, Николас Тюльп занимался не только врачеванием, в чем был силен, но и политикой, будучи вначале казначеем, а затем и бургомистром Амстердама. Как врач Тюльп предложил ставшую знаменитой эмблему медицины — зажженную свечу: «Светя другим, сгораю сам». С 1628 по 1653 год был главой Амстердамской гильдии врачей. Он провел сравнительное изучение организма обезьяны и человека, впервые описал мигрень, открыл илеоцекальный клапан, обнаружил вредное действие табака на легочную систему, описал у голландских моряков симптомы болезни, позднее названной бери-бери. С таким врачом был знаком Рембрандт Ван Рейн. Картина «Анатомия доктора Тульпиуса» впервые подписана полным именем — Рембрандт Хармезон из Лейдена. После этой картины популярность и слава художника неизмеримо возросли. Картина не документальна, на вскрытиях присутствовало обычно больше людей. Аутопсия тела Андрианса производилась 1 февраля 1632 года профессором Николасом Тюльпом. В то время вскрывать разрешалось только преступников после казни, так случилось и с Адриансом по прозвищу Младенец. 31 января 1632 года он был казнен за воровство. Именно Андрианс изображен на знаменитой картине.

Анатомический театр в Лейдене сгорел, посмотреть удалось восстановленную копию, лишенную ауры древности, несмотря на усилия создателей. Огорчение от утраты вскоре сменилось радостью знакомства с музеем истории медицины и естественной истории.

Особый интерес вызвали четыре полотна неизвестного художника свидетельствующие о том, каким неоднозначным видится врач в зависимости от ситуации. Картины висели в плохо осве–щенном зале, сфотографировать их не удалось. Открытки в музее давно закончились. Каждая картина отражала одну из ипостасей врача глазами пациента. Вернувшись, начала поиск картин, увиденных в музее. На каком-то этапе мне удалось найти четыре гравюры, точно повторяющие сюжет увиденных в музее картин. Автор картин, экспонируемых в музее, неизвестен. Гравюры выполнены Хендриком Гольциусом в 1587 году и называются «Медицинские работники». В первой практикующий врач выступает как бог для лечения больного. В процессе лечения болезни врач является ангелом, начинается исцеление больного (вторая гравюра). Заболевание отступает, больной выздоравливает, и врач уже... просто обычный человек (третья гравюра). И наконец, четвертая гравюра серии: врач появляется в облике дьявола (!), когда приходит просить гонорар… Под каждой гравюрой надпись на староголландском языке (перевод на английский выполнил по моей просьбе доктор Jan Mets, редакция перевода на русский язык сделана профессором Ларисой Фиалковой. Выражаю им искреннюю благодарность. — И.Л.).

Привожу тексты.

As the patient is in peril of death

I am raised to the status of a god

or his kind

Entreating me and praying with bared

heads.

Поскольку пациенту грозит смерть,

меня возносят до статуса бога или ему подобного: мне молятся с непокрытыми головами.

***

The family worships me and makes big promises,

In order that I shall keep this man alive:

For to save one’s life, one would render

all one’s property.

Семья поклоняется мне и обещает

богато отблагодарить, потому что спасение жизни стоит всей собственности.

***

When pain and peril are somewhat diminished,

I am looked upon as an Angel attending,

Oh Master! You are God’s messenger

from heaven.

Когда боль и опасность несколько

отступают, во мне видят ангела.

О, господин, ты посланец Бога с небес!

***

Your skilled practice has freed me from death, Such words trip from the tongue:

There are no greater riches than a healthy body.

Твое искусство избавило меня от смерти,

Такие слова срываются с языка:

Нет большего сокровища, чем здоровое тело.

***

From God I turn into a devil,

quite a loss in status,

When work has to be paid for in fairness;

For I was called upon not by love

but by peril.

Из Бога я превращаюсь в дьявола с явной потерей в статусе,

Когда работа должна быть оплачена по справедливости,

Потому что меня призвала не любовь, а опасность.

***

That’s why love plays no part in the renumeration,

Not with the ungrateful patient who has now recovered:

For iron that is cold, is hard to forge.

Поэтому любовь не участвует в вознаграждении, не движет неблагодарным выздоровевшим пациентом,

Поскольку холодное железо ковать тяжело.

***

Therefore you Masters, all who at this time

Practise diligently the noble science of medicine:

Let this, my example be a warning to you,

Make people pay you, when they still suffer,

Do they call you «Friend», mark my words well

And see to it that you are paid in real money,

For it is a bad thing to labour and drink water.

Поэтому вы, Мастера, все это время

Осваивающие благородную науку медицину?

Примите мой пример как предупреждение,

Заставьте людей платить вам, пока они все еще страдают,

Называют вас «друг», хорошо отметьте мои слова

И проследите, чтобы вам заплатили настоящими деньгами,

Поскольку это плохо — работать и пить воду.

Приведенные подписи к рисункам впечатляют и показывают изменчивость отношения к врачу, когда опасность исчезает. Что касается денежной проблемы, то здесь на самом деле ситуация неоднозначная. Примерно в таком же ракурсе изображал врачей в комедиях Мольер, да и не он один. Коммерческая медицина последних десятилетий не придает работе врача функции целителя, а демонстрирует скатывание в определенных случаях к бизнесу. Как видно, и это не ново под луной.

Интересные, философского звучания работы художников разных эпох отражают понимание и восприятие завершения жизни и наступления, не без борьбы, смерти. Подходы к изображению смерти разнятся в зависимости от времени создания, мировоззрения художника, его жизненного опыта и психического состояния.

Осознание реальности, неизбежности смерти стимулирует человеческую активность, стремление к творчеству. Страх смерти — предмет дискуссий в философии, науке, искусстве, религии. Он практически никого не оставляет равнодушным. Рождение и смерть — два неизбежных явления в жизни каждого человека. Невозможность понять, узнать, что находится за чертой, будоражит мысль, создает гипотезы, предположения, но не находит ответа на тревожные вопросы.

Мир дуален: жизнь и смерть идут параллельно, пересекаясь в финальной точке. Художники своими средствами выражают страх неизбежных изменений, персонифицируют смерть…

Сюжеты смерти многолики, изображение различно — от метафорического до фигуративного, натуралистического образа. Тема сложная, многоликая, требующая отдельного серьезного исследования.