Газета «Новости медицины и фармации» №8 (658), 2018
Вернуться к номеру
Доступ по академику Савиных: сохраняя жизни
Разделы: История медицины
Версия для печати
В кабинете видного украинского хирурга, академика НАН и НАМН Украины Петра Дмитриевича Фоминых обращаешь внимание на портрет его учителя, знаменитого первопроходца в области хирургии пищевода Андрея Григорьевича Савиных. Мой собеседник принадлежит как раз к этой хирургической школе, сформированной в Томске — интеллектуальной столице Сибири. В чем состояло открытие академика АМН СССР А.Г. Савиных в труднейшей сфере хирургии и как сказались эти уроки на научных отзвуках в Киеве, в орбите Национального медицинского университета?
— В судьбе моего незабываемого наставника, — задумывается Петр Дмитриевич, — поражает момент: почему Андрей Савиных, в свои двадцать пять лет, после окончания в Тобольске духовной семинарии, избрал не духовную, а все же светскую карьеру, решив для дальнейшей учебы предпочесть медицинский факультет университета в Томске?
Можно полагать, что это были прежде всего нравственные побуждения. Юный Савиных хотел служить страждущим не словом, а делом. Так он совершенно самостоятельно сделал свой первый, однако решающий шаг в самосознании долга.
Спустя год после студенческого дебюта Савиных началась Первая мировая война, и хирургическое его возрастание было теперь связано с работой в томских лазаретах, куда поступали раненые. В 1917 году, получив диплом университета, Андрей Григорьевич, по мобилизации, становится военным врачом. Он служит на Кавказском фронте младшим врачом полка.
Но следуют революционные события, и Савиных удается вернуться в Тобольск. Тут в течение двух лет он руководит хирургическим отделением в городской больнице, отлично справляясь со множеством обязанностей. А в 1919 году возвращается в альма-матер, становится ординатором на кафедре госпитальной хирургии родного университета. Здесь Андрей Григорьевич будет трудиться более четырех десятилетий.
Видимо, следует остановиться и на фигуре учителя Савиных — профессоре Николае Ивановиче Березнеговском.
Перед нами крупнейший хирург Сибири, владеющий всеми методами не только общей и торакальной хирургии, но и травматологии. Зачисление А.Г. Савиных в состав кафедры, собственно, свидетельствует, что выбор этот не случайный. Н.И. Березнеговский увидел в своем молодом преемнике, в его еще студенческие годы, достойного продолжателя. Примечательно, что наряду с широкой каждодневной плановой и ургентной хирургической практикой А.Г. Савиных поручается и большой экспериментальный раздел — исследование морфологического и функционального аппарата, связанного с нормальной желудочной секрецией и ее патологией, особенно в кардиальном отделе желудка. Какие-то кардинальные открытия здесь не последовали, однако это была складывающаяся прелюдия тончайших умений А.Г. Савиных, можно сказать, на уровне хирургической белошвейки. На платформе своих виртуозных умений и глубочайшего знания нормальной и патологической анатомии Андрей Григорьевич приближается к своему, не имеющему прецедентов, инновационному прорыву в реконструктивной хирургии пищевода — доступу через формируемый оперативным способом путь сквозь диафрагму.
Хирургия пищевода… Она и сегодня остается, возможно, самой внушительной вершиной в интервенционной медицине. Тут напрашивается и небольшой проблемный обзор.
Пищевод, важнейший тракт начала пищеварения, длиною лишь в 25 сантиметров, относится к важнейшим органам этой системы. Его три сужения, как и проксимальный и дистальный клапаны, в сущности, незаменимые функциональные механизмы.
Ясно, что ожоги и травмы пищевода, а тут мы не касаемся врожденных дефектов его развития, являются для хирургов серьезнейшим вызовом. Первым, кто решился на замену пораженного опухолью пищевода отрезком кишечника, был выдающийся швейцарский хирург Цезарь Ру, к слову, учитель профессора Веры Гедройц, трудившейся в конце 1920-х годов в Киевском медицинском институте. Операции такого рода — огромнейший риск. И все же и в отечестве хирургия пищевода начинает неуклонно развиваться. Здесь нельзя не упомянуть виднейшего онкохирурга Петра Герцена, титана хирургии Сергея Родина, блестящих специалистов Бориса Розанова и Бориса Петровского. Но все они применяют трансторакальный путь для формирования ложа реконструированного из того или иного участка кишечника, преимущественного тонкой кишки, нового пищевода. И только А.Г. Савиных избирает принципиально новую технологию — через специально создаваемые диафрагмальные врата.
Диафрагма — сложнейшее образование, с уникальным мышечным аппаратом. Что же предпринимает Савиных?
Он впервые применяет при своем варианте перемещения кишечного трансплантата сагиттальные разрезы этого органа, с максимальной сохранностью нервных узлов и окончаний. Способ, пусть он и менее травматичен, чем иные разновидности пластики пищевода, также таит огромные риски. И все же Савиных, по сути дела, совершает невероятное. В 1936 году на съезде хирургов Западной Сибири в Новосибирске он сообщает о пяти успешных таких операциях! Правда, в 9 случаях последовали клинические неудачи. И все же принципиальный успех налицо. К этому направлению, пока почти фантастическому, примыкают пока лишь хирурги Сибири. Но результаты, в целом, внушительные. К началу 1960-х годов в Томске было выполнено более 600 реконструктивных операций на пищеводе по методу А.Г. Савиных, из них лично он выполнил 109 пластических операций на пищеводе.
Известно, что А.Г. Савиных и С.С. Юдин были настолько дружны, что по клинической необходимости даже, если можно так выразиться, обменивались пациентами.
Оба они были великими клиницистами. Если два друга-хирурга видели, что лучше с грозной патологией справятся, скажем, не в Томске, а в Москве, следовал и абсолютно честный совет такого рода.
В книге, посвященной 30-летию научного пути А.Г. Савиных (1917–1947), относящейся к фондам медицинской библиотеки в Киеве (кстати, с дарственной надписью ученого, от 1952 г.), упоминается о его необыкновенной по сложности и успеху операции, произведенной Андреем Григорьевичем в Москве в 1939 году. Речь идет о гастр–эктомии через данный инновационный доступ.
Такая операция не имела аналогов. А Савиных доказал, что он действительно универсальный хирург мировой величины. Авторитет его, на базе все новых клинических исканий, таких как высокая спинномозговая анестезия, анестезия трахеального дерева, не говоря о достижениях в хирургии пищевода, был непререкаем. Новый метод в хирургии пищевода был отмечен Государственной премией СССР, а в 1944 году А.Г. Савиных был избран академиком АМН СССР в ее первом составе. Он являлся депутатом Верховного Совета СССР второго-пятого созывов.
— Так получилось, что начинания Андрея Григорь–евича были через определенные сроки продолжены и в Киеве — вашим вторым наставником Валентиной Сергеевной Рогачевой и вами, Петр Дмитриевич. На основе 800 выполненных В.С. Рогачевой операций по поводу рака пищевода в 1967 г. она написала новаторскую докторскую диссертацию. А вами, Петр Дмитриевич, в 1984 г. была также защищена диссертация в этом тематическом круге: «Восстановительные операции и их последствия при рубцовой непроходимости пищевода». Но это отдельная тема. Коснемся, пусть в самых общих чертах иного, вашего общения с Андреем Григорьевичем в последние месяцы его жизни.
— Действительно, как бы предначертанные судьбой профессиональные дороги обусловили и эти трудные месяцы и для Андрея Григорьевича, и для меня. Завершая учебу в Томске в 1962 году, я уже стал, если хотите, верноподданным хирургии, понятно, в орбите кафедры А.Г. Савиных, куда был зачислен в клиническую ординатуру. И случилось так, что мне довелось стать лечащим врачом моего великого учителя. Разумеется, и весь состав кафедры уделял Андрею Григорьевичу в этих его испытаниях самое сердечное внимание. Но мне приходилось в ходе постоянных дежурств и предпринимаемых, к сожалению, в силу патологии, лишь паллиативных мер непосредственно проводить с ним все же больше ночей и дней, поскольку он лежал в своем кабинете, где и скончался.
Фатальный свой диагноз, развитие гипернефромы, А.Г. Савиных установил фактически сам, прощупав опухоль в брюшной полости. Это произошло в Москве, но оперироваться он решил в родных пенатах. Почка с пораженным надпочечником была удалена, но лимфоузлы, видимо, оказались вне досягаемости хирургов.
Держался Андрей Григорьевич предельно мужественно, не показывал почти, что ему становится хуже. Долгие беседы, преимущественно ночами, как бы отвлекали его. Он рассказывал о своем отрочестве, о событиях времен Отечественной войны. В Томске тогда размещался ряд эвакогоспиталей, и десяткам, а то и сотням раненых смог помочь, сохранив жизнь, лишь Андрей Григорьевич. Через диафрагмальный доступ он проникал в легкие и даже, нередко, в полость сердца, извлекая пули и осколки. Это была работа на уровне хирургических подвигов. Но ведь великим подвигом и предстает весь путь академика А.Г. Савиных.
Беседовал Юрий Виленский