Газета «Новости медицины и фармации» №3 (750), 2021

При изучении способов лечения различных заболеваний, принятых в разные эпохи и у разных народов, особый пример являет эпоха западноевропейского Средневековья, в которой, казалось, были сконцентрированы самые немыслимые, диковинные и вопиюще антинаучные подходы к лечению тех или иных заболеваний. И это несмотря на богатейшее наследие, оставленное Средним векам античной эпохой, достижения которой в Средневековье были не только не развиты, но и грубейшим образом попраны. Обращает на себя внимание и удивительный, на первый взгляд, застой в этих, если можно так сказать, методах лечения, принципиально не меняющихся на протяжении всего Средневековья — с 476 года, года падения Западной Римской империи, по 1517 год, год начала Великой Реформации. Причем на всех этих методах лечения вне зависимости от их вида лежит глубочайшая печать средневекового мировоззрения, без анализа которого невозможно понять как само появление этих методов лечения, так и их незыблемость на протяжении тысячи лет.

Поэтому целью нашей работы стали изучение и обзор не только методов лечения, принятых в эпоху Средних веков, но и причин, породивших их.

Примечательно, что сами аптеки появились в Европе значительно позднее, чем в арабских странах. Так, первая аптека в Европе открылась в Риме в 1016 г., затем — в Монте-Кассино в 1022 г., в Венеции в 1172 г., во Франции в 1178 г. и в Англии в 1180 г., в Вормсе в 1248 г., в Вюрцбурге в 1276 г., в Аугсбурге в 1285 г. [8, с. 63; 12, с. 594]. Тогда как, к примеру, в Арабском халифате первая аптека появилась уже в 754 году в Багдаде. Аптеки в испанских городах Толедо и Кордова появились в XI веке, но тогда эти земли принадлежали арабам, и потому их открытие также всецело принадлежит заслугам арабской медицины.

Первоначально средневековый западноевропейский врач был одновременно и аптекарем, о чем свидетельствует ряд средневековых трактатов, в частности, трактат о медицине, относящийся к концу XII — началу XIII в., хранящийся сегодня в Тринити-колледже в Кембридже под номером 0.1.20, в рисунках к которому показано, как врач, имея целый запас лекарственных трав, отмеряет их, в то время как его помощник их перетирает и разделяет на дозы [11, с. 175].

Вскоре, в XIII–XIV вв., происходит разделение профессии врача и фармацевта. «В средневековой Европе аптекари отдельно от врачей и хирургов создавали цехи. Причем сначала они объединялись с бакалейщиками. Вероятнее всего, это было связано с тем, что и те и другие торговали своим товаром. Но с течением времени аптекари отделились от бакалейщиков в самостоятельные цехи. В Англии, например, это произошло в 1617 г., когда лондонские аптекари выделились из общей с бакалейщиками гильдии» [5, с. 166]. Заметим, что это разделение происходит уже после победы Реформации.

В 1224 году император Священной Римской империи германской нации Фридрих Второй издает декрет, регламентирующий права и обязанности врачей и фармацевтов, не потерявший, кстати, актуальности и для нашего времени. В частности, согласно этому указу:

- фармацевтам запрещалось заниматься врачебной деятельностью;

- врачи не могли владеть аптеками либо участвовать в их деятельности;

- цены на лекарства во избежание их искусственного взвинчивания устанавливались государством;

- вводилось также понятие ревизии аптек;

- регламентировались правила хранения и отпуска ядов [8, с. 63];

- было введено испытание аптекарей на знание ими своего дела;

- вводилась аптекарская касса;

- надзор за аптеками возлагался на врачей [12, с. 593].

В 1454 г. в Констанце впервые было отдано распоряжение о запрещении врачам отпускать лекарства [12, с. 594].

С XV века была установлена аптечная монополия, и разрешение на открытие аптек давалось только при условии исключения конкуренции [8, с. 63].

Первоначально врачи, назначая пациенту то или иное лекарство, сами отправлялись в аптеку и сообщали аптекарю, что и как необходимо приготовить. И только в XVI в., когда была преодолена дороговизна бумаги, вошло в обиход использование рецептов [12, с. 594].

Средневековые аптеки продавали не только лекарства, но и сладости, духи, пряности. Сами лекарства хранились на складах гильдии продавцов перца [11, с. 283]. Старейшей аптекой Европы, работающей и по сей день без перерыва с 1422 года, является, в частности, таллиннская аптека, расположенная на Ратушной площади. При этом рецепты лекарственных снадобий, изготовляемые средневековыми аптекарями, поражали широчайшей палитрой самых необыкновенных ингредиентов, что было обусловлено подходом к лечению заболеваний, которые господствовали в то время.

Накопленный на сегодняшний день богатейший фактический материал позволяет нам выделить основные, если так можно сказать, методы лечения, применяемые в средневековой медицине.

Поклонение «нужным» святым

В Средние века была устойчивая вера в то, что каждый святой может помочь строго при заболевании конкретного органа. Так, к св. Агапию прибегали при заболеваниях зубов, но он не мог помочь, если человек страдал, к примеру, рахитом. Здесь уже нужна была помощь св. Обена. А вот при различных коликах надо было обратиться к св. Герману Оссерскому. Порой при некоторых заболеваниях могли помочь сразу несколько, а то и несколько десятков святых. Так, существовало 16 святых-заступников от бешенства, от чумы — 60, от лихорадки — 128 [2, с. 338]. При этом существовали «универсальные» святые, которые могли помочь при многих заболеваниях. Так, св. Леонард был патроном 42 заболеваний. В случае неясности диагноза призывали Деву Марию. При этом необходимо было положить изображение больной части тела за икону того или иного святого, и исцеление было гарантировано. К XIII веку была строго регламентирована «специализация» святых по тому или иному заболеванию.

Понятно, что этими изображениями очень широко торговали храмы и монастыри, получая баснословную прибыль [16]. Особенно богатели монастыри, которые имели вещи, якобы принадлежащие тому или иному святому, или его мощи. При этом людям внушалось, что для исцеления надо просто прикоснуться к мощам «эффективного» при данном заболевании святого или даже соскрести каменную крошку с его надгробия и съесть ее.

Было также принято оставлять жертвенные дары — вотивы, преимущественно в виде изображения больных частей тела. При этом данные изображения могли приноситься как до исцеления — в качестве прошения, так и после — как благодарность за полученное исцеление [2, с. 355]. Также в благодарность за исцеление церквям и монастырям дарили крупный и мелкий скот, домашнюю птицу, одежду, деньги, золотые и серебряные слитки.

Параллельно с этим были разработаны специальные молитвы, которые читал священник при том или ином заболевании и каждое слово которых имело свой особый магический смысл. Конечно же, за каждую из прочитанных им таких молитв платилось особо [16, 20].

При этом церковные проповедники, в первую очередь доминиканцы и францисканцы, в своих проповедях-примерах четко учили тому, что проявление непочтения к святому и недостаточные ему приношения и поклонение могут быть весьма чреваты для человека, причем со стороны самого святого. «Святым, Христу и Богоматери в контексте жанра «примеров» приписываются качества, которых от них, казалось бы, трудно было ожидать. Им не чужды, конечно, милосердие и любовь, но само собою разумеющееся наличие христианских добродетелей не лишает их обидчивости, злопамятности, мстительности, гневливости. Они ведут строгий счет услугам, которые им оказывают их поклонники. Мало того, они способны к весьма резким жестам, нередко драчливы, бьют и даже убивают своих обидчиков или непокорных. Распятый, сойдя с алтаря, ударил в челюсть спящего по своему обыкновению монаха, которому надлежало бодрствовать вместе с братьями на ночной молитве, и на третий день монах скончался. Металлическое распятие, которому звонарь кельнской церкви св. Георгия Мученика не оказывал почтения, однажды ночью явилось ему и с бранью побило, так что звонарь харкал кровью на протяжении многих дней. О сем чудесном событии стало известно всему городу, и с того времени этот крест был в еще большем почете, нежели прежде. Господь в «примерах» распространяет свою месть не только на виновного, но и на его родственников и близких людей. Так случилось со знатной вдовой, которая вступила в недозволенную связь со своим адвокатом. Ей явился Христос, угрожающий умертвить ее родственницу, коль она не покается, и родственница эта скончалась… Святые ревностно следят за тем, чтобы их права и прерогативы не нарушались верующими. Особенно болезненно реагируют они на нарушения посвященных им праздников. Святой Лаврентий часто сурово наказывал тех, кто в его день не воздерживался от трудовых занятий. Один человек в тот день возил с поля сжатый хлеб, и внезапно с неба павший огонь спалил весь хлеб, сжег волов, запряженных в телегу, а животные, которые бросились в воду, утонули. Этот святой претерпел муки от огня, вот он огнем и карает своих обидчиков… Иоанн Креститель, которому не кланялся его тезка — боннский каноник, не снес обиды и не только попрекнул его в видении, но и так пнул оскорбителя в живот, что тот пробудился от ужаса и боли, а затем захворал и умер.

В Кельнском соборе обнаружили останки двух из погребенных там одиннадцати тысяч дев и положили их в раку. До поры их мощи были в большом почете, но затем в стране начались внутренние междоусобицы, и святые оказались в небрежении. Весьма разгневанные, они громко стучали в стенку раки, так что все могли их услыхать, и грозили духовному лицу, которому явились во сне, что покинут это место. И действительно, однажды ночью, поклонившись алтарю, аббату и монахам, обе девы удалились, и попытки вернуть их были безуспешны. Народные святые легко подвержены приступам гнева, проявляют подозрительность и ревность, мстительны и воинственны.

Если к этому присоединить еще свидетельства того, что в моменты социальных и иных невзгод верующие прибегали к «принуждению» святых, намеренно лишая их почитания, угрожая им и даже подвергая побоям и поношению мощи, для того чтобы побудить их вмешаться и оказать людям нужную помощь, на которую они, по их убеждению, имели право, то картина своеобразных взаимоотношений между прихожанами и их небесными патронами будет вырисовываться с еще большей отчетливостью… Больной конверс пригрозил Христу, что если Он не избавит его от болезни, то пожалуется Его Матери, и Христос внял его словам» [7, с. 27-28, 30, 32, 33].

Реликвии

С культом святых весьма тесно было связано поклонение реликвиям и прибегание к ним в основном в случаях различных заболеваний. Сами реликвии некоторыми историками делятся на три большие группы [2, с. 322]. Первую составляли реликвии, якобы имеющие отношение к Библии и раннеапостольской церкви, это были главнейшие реликвии средневековой папской церкви. Вторую составляли реликвии, представляющие собой останки основателей данных монастырей, а третья представляла собой останки местных современных святых. Начиная с того времени, как христианство стало государственной религией Римской империи, стало общепринятым священные останки поднимать из земли и выставлять на обозрение в роскошных саркофагах. При этом более мелкие реликвии типа зубов, ногтей, волос святых помещали в специальный реликварий, имевший прозрачную капсулу, который выставлялся на высокой ножке для публичного обозрения. При этом реликвиями считались не только сами останки того или иного святого, но и все, что с ним было связано. «Магический закон контакта наделял целительной силой все, что хотя бы как-то соприкасалось со святым: земля с могилы, пыль с надгробия или соскобленная тайком каменная крошка (следы соскобов, оставленных многими поколениями жаждущих исцеления, можно видеть в некоторых местах и по сей день), кусочки оплывшего воска с горящих у гробницы свечей (обычно из такого воска изготовляли исцеляющие амулеты), капли влаги, осевшие на холодных стенах крипты… могильную землю, пыль, каменную крошку носили с собой в мешочке как амулет, разводили в воде или в вине и пили» [2, с. 350]. К примеру, землей с могилы св. Альдегунды лечили головную боль, а каменной крошкой от гробницы св. Виборады лечили болезни глаз [2, с. 351]. Посохом св. Фурсея исцеляли одержимых, а из чаши св. Ульриха пили при бешенстве.

Для получения исцеления было принято обходить гробницу по кругу трижды, гладить могильные камни, а если была возможность и было разрешено, то больного клали на саркофаг святого или подсовывали руку под саркофаг и потом терли ею больные участки тела [2, с. 349].

Примечательно, что в жажде исцеления паломники нередко похищали реликвии [2, с. 158].

Обереги и амулеты

Другим направлением лечения, которое использовалось в Средневековье, было широчайшее применение различных амулетов и оберегов, в которые помещали частички святых, крупинки святой земли, молитвы к святым [19, 20, 23]. «Заключенные в специальные капсулы или мешочки реликвии святых — клочки савана или одежды, земля с могил или пыль с надгробий — подвешивались на шею или привязывались, подобно языческим амулетам, к поясу, к руке, к ноге. Карл Великий носил на шее как талисман сосудик из горного хрусталя с заключенными туда волосами Девы Марии» [2, с. 250]. «Воины носили реликвии под шлемом или подшивали к одежде, чтобы уберечься от ран, заключали в рукоятке меча, чтобы обеспечить себе победу в поединке» [2, с. 250]. Отсюда, кстати, и пошел обычай целовать оружие. Именно телесный контакт с реликвией, как классический магический закон контакта, считался базовым для получения исцеления [2, с. 250]. Для профилактики заболевания и вообще в качестве общего оберега необходимым считалось ношение нательного крестика.

С помощью своеобразных оберегов проверялась и подаваемая пища на предмет наличия в ней яда. «Поблизости от хозяйского места ставился невысокий шкафчик, в котором хранились магические предметы, предназначенные для того, чтобы проверять доброкачественность подаваемых блюд: рог единорога (на самом дела нарвала), окованный золотом, и так называемый лангье — подставка для драгоценных металлов с помещенными на ней «змеиными зубами» (видимо, это были зубы акулы). Считалось, что при соприкосновении с мельчайшими долями отравы рог единорога начнет кровоточить, как и змеиные зубы. Вот почему, прежде чем приступить к еде, хозяин прикасался магическими предметами к подаваемой пище» [25, с. 69].

«На раны, переломы, опухоли «мудрые женщины» накладывали специальные магические повязки с нанесенными на них магическими знаками и произносили над ними заклинания; больному повязывали специальный пояс, также обладающий целительной силой благодаря написанным на нем заклинаниям, рунам или потому, что он был принесен из какого-нибудь святилища» [32, c. 61].

Весьма популярны были и ладанки с различными заклинаниями, которые вешались на шею или прикладывались к больным частям тела [29, с. 66].

Уделялось внимание также форме амулета, материалу, из которого он был изготовлен, его цвету и нанесенным на нем знакам и символам [2, с. 268-269]. Население средневековой Европы продолжало носить на протяжении практически всей эпохи как откровенно языческие амулеты, так и христианизированные языческие амулеты.

Пыль с гробницы святого

Одним из наиболее чудодейственных методов лечения, распространенных в Средние века, было применение пыли с гробницы святого, которую бережно собирали во время паломничеств [2, с. 187].

Красная нить

Больные части тела обматывались шелковой или шерстяной нитью красного цвета [31, с. 117], которая символизировала собой кровь. Как видим, этот оберег дошел и до нашего времени и является одним из наиболее популярных, причем в среде молодежи.

Травяные зелья

Понятие фитотерапии, используемое сегодня, весьма мало походило на средневековое лечение травами. «В народной медицине, магической по своей природе и сути, лечение травами основывается не только на их «естественных» целебных свойствах. Многие растения из тех, что применяются в народной медицине и вообще в магии, на самом деле не имеют или почти не имеют целебного эффекта» [2, с. 256]. Дело в том, что в Средние века уделялось внимание не столько самой траве как таковой, а тому, в какой языческий праздник (поскольку пришедшие им на смену христианские названия нисколько не изменили ни сути, ни атрибутики праздника) она была собрана, в какое именно время дня и с какими именно заклинаниями. Над каждым из травяных сборов читалось особое заклинание [14, с. 319]. «Сбор трав и приготовление снадобий из них издревле сопровождались определенным ритуалом, предназначенным или наделить их магической силой, или активизировать уже имеющуюся. Едва ли существовало в Средние века хотя бы одно дикорастущее целебное растение, которое не собирали бы в строго определенное время, например, при убывающей луне, или до восхода солнца, или «пока не высохла роса», чистыми и пустыми руками или, напротив, имея в руках что-нибудь железное, избегая прикасаться руками к земле, молча ли, с заклинанием или какой-нибудь иной церемонией. Число стеблей, собранных в пучок, также не было произвольным: 3, 7, 9, 72» [2, с. 259]. С утверждением христианства в качестве государственной религии заклинания над травами постепенно лишь сменяются молитвами-благословениями. «Формирование разнообразных христианских ритуалов, направленных на «усиление» целебного свойства трав, непрерывно шло на протяжении всего Средневековья. Подобно большинству других форм «церковной магии», они включали в себя множество приемов, позаимствованных из народной практики, и, соответственно, множество языческих символов. Так, для исцеления от эпилепсии касатик, пеон или руту связывали в 12 пучков, и над каждым из них 9 раз (священное число в германской мифологии) читали «Отче наш». Подобно тому, как в дохристианскую эпоху травы собирали в определенные, обычно связанные с языческими празднествами дни, уже в высокое Средневековье их сбор стали приурочивать к христианским праздникам, прежде всего ко дню вознесения Девы Марии, Иванову дню, праздникам св. Петра и Павла. В эти дни травы освящали в церкви. Процедура церковного благословения трав стала отчасти своеобразной заменой «языческих» магических действий над ними» [2, с. 260-261].

При этом чудодейственными считались не только такие травы, но и пасхальные яйца, и блины, испеченные на Масленицу. Примечательно, что, согласно воззрениям Средних веков, особой целительной силой обладала трава, собранная на кладбищах [2, с. 243]. Многие травы называли именами тех или иных святых, якобы особо покровительствующих им. Так, зверобой стал травой св. Иоанна, чабрец — травой св. Марии и т.д. [2, с. 258].

Весьма широко средневековое общество использовало травы как средство нанесения вреда. Об этом, в частности, весьма ярко свидетельствуют «многочисленные параграфы «покаянных книг», которые живописуют разнообразные приемы вредоносной магии, прежде всего заклинания и магические обряды, совершаемые над травами» [2, с. 73]. Использовали порой и травы, обладающие контрацептивным или отравляющим действием.

Кровь

В Средневековье верили, что особой чудодейственной силой обладает кровь — как животных, так и человека [2, с. 227]. Упоминания о ритуальном употреблении крови мы встречаем у многих древних народов, которые верили, что так человеку передается сила того, чью кровь он употребляет. Примечательно, что спустя века после принятия христианства кровь продолжали довольно широко употреблять в ритуальных целях, о чем, в частности, свидетельствуют церковные источники еще XI века [33, с. 424, 429]. «Научное» обоснование применения человеческой крови в качестве лекарственного средства осуществил скандально знаменитый врач, алхимик и оккультист Теофраст Парацельс, который считал, что «средства, содержащие человеческую плоть, способны лечить благодаря находящимся в них «энергиям» и «сущностям». Даже простое прикосновение мертвого тела считалось чудодейственным» [35, с. 270].

«Кровь считалась благороднейшей из всех жидкостей и даже удостоилась наименования «эликсир жизни». Итальянский философ XV века Марсилио Фичино считал, что кровь молодых способна вернуть жизненную силу пожилым. Поэтому следует «высосать, подобно пиявкам, одну-две унции крови из слегка рассеченной вены левой руки...». Но что делать, если питье крови внушает вам отвращение? На этот случай Фичино рекомендовал «сначала приготовить [кровь] с сахаром, либо же смешать ее с сахаром и слегка перегнать над горячей водой, и лишь затем пить…». Человеческую кровь не только пили. Ее также, высушив, растирали в порошок, смешивали с пищей и добавляли в мази, вдыхали через ноздри. Итальянский врач Леонардо Фиораванти считал, что снадобья с кровью «так сильны, что буквально могут воскресить из мертвых». Кровь применяли для лечения кожных инфекций, лихорадок, а также для улучшения роста волос. В некоторых местностях в Европе из крови делали что-то вроде густого джема. Вот вам рецепт от францисканского аптекаря:

«1. Дайте крови свернуться в плотную липкую массу.

2. Нарежьте на тонкие куски и оставьте, пока не вытечет жидкость.

3. Нагрейте на огне, помешивая получившееся тесто с помощью ножа.

4. Процедите через сито из тончайшего шелка и запечатайте в стеклянной банке».

Следует ли потом намазывать «джем» на тосты или на булочки, в документе не сообщается. Однако уточняется, от кого именно следует брать кровь — от человека «краснолицего, рябого». А особенно высоко ценилась кровь рыжеволосых… [35, с. 272-274].

При этом осуждение официальной церковью употребления крови одновременно подпитывалось ее учением о том, что якобы во время причастия вино превращается в реальную кровь Христа и обладает чудодейственными свойствами. Так, средневековая церковь, с одной стороны, осуждала языческие верования, а с другой — сама перенимала их, облекая лишь в «христианские» одеяния. Также во многих средневековых житиях говорится о том, как кровь святых исцеляла раны. Так, к примеру, в «Саге о святом Олафе» говорится о том, что, когда кровь св. Олафа попала на рану Торира, рана быстро зажила. И потому огромный процент средневековых рецептов по исцелению того или иного заболевания имел в своем составе кровь.

Так, кровью совы лечили бронхиальную астму. Высушенной кровью козла — камни в почках. Кровью летучей мыши лечили заболевания грудных желез у женщин. Кровью женщины, выделяющейся в период менструации, лечили болезни суставов. А купание в крови маленьких детей возвращало, как уверяли, молодость (Средневековье знает и такие страшные примеры, причем носящие далеко не единичный характер).

Лечение трупами

Учение о якобы целительной врачебной силе, которая таится в человеческих останках, восходит, как мы рассматривали выше, к Парацельсу, а также его ученику доктору Яну Баптисте ван Гельмонту. Последний «полагал, что человеческий труп несет в себе «скрытую жизненную силу», которая каким-то образом сохраняется в крови и плоти после смерти, особенно насильственной. Иными словами, энергия осталась нерастраченной, поскольку перед смертью человек не болел и не впадал в немощь. Именно поэтому особенно ценились тела преступников — после безвременной кончины их носителей» [35, с. 271].

Так, в частности, «палачи также зарабатывали неплохие деньги на коже и жире казненных преступников. Аптекари особенно ценили «масло из человеческого жира», или «человеческое сало», оно же «жир несчастных грешников», оно же «бальзам из висельников». Это снадобье применялось для заживления ран, обезболивания, лечения опухолей, подагры, ревматизма, а также в качестве приворотного зелья. В одном из старинных германских стихотворений говорилось: «Людское сало спасает от хромоты — вернешь себе стать, если натрешься им ты». Человеческий жир считали также средством для лечения гидрофобии (водобоязни), то есть фактически бешенства. Его даже использовали в качестве косметического средства, особенно при рубцах после перенесенной оспы, и рекомендовали как прекрасную противовоспалительную мазь. Палачи, зарабатывавшие на смерти, также рекомендовали использовать человеческую кожу для помощи беременным — да, пусть исполнители казней не были обычными аптекарями, но у них был свой собственный товарный знак в виде смерти с косой, к тому же никому не приходило в голову оспаривать подлинность их продукции. Некоторые женщины верили, что оборачивание дубленой человеческой кожи вокруг живота уменьшает болезненность схваток при родах. Ношение кусочков кожи вокруг шеи якобы помогало предотвратить зоб — увеличение щитовидной железы» [35, с. 271].

До нашего времени сохранились даже рецепты приготовления лекарственных препаратов из останков человеческих тел. «Возьмите мозги молодых мужчин, умерших насильственной смертью, вместе с их оболочками, артериями, венами и нервами... истолките их в каменной ступке до состояния кашицы. Затем налейте столько винного спирта, чтобы он покрывал эту массу... [потом] настаивайте это полгода в лошадином навозе». Рецепт «Экстракта человеческого мозга из «Искусства дистилляции», автор Джон Ф.» [35, с. 277].

Другой рецепт заключался в том, что «кусочки человеческого черепа специальным разом готовились в стеклянной посуде. После долгой переработки и перегонки полученная жидкость применялась для лечения всех болезней, в особенности подагры, сердечной недостаточности, отеков и эпилепсии» [35, с. 278].

Одним из наиболее популярных средств, изготовляемых из человеческих останков, пользующимся популярностью и в наши дни, является мумие. «Примерно в XI веке источником этого вещества стали считать черное содержимое, которое находили в полостях тела и черепах древнеегипетских забальзамированных трупов. И вскоре слово «мумия» стало обозначать и забальзамированное тело, и любой продукт, полученный из него. «Мумие» из мумий пользовалось большим спросом на пике своей популярности в Европе XV и XVI веков. Отчасти потому, что оно считалось, согласно Парацельсу, «высшим лекарством». Великий ученый и его последователи полагали, что человеческий дух можно физически дистиллировать, а «высшая квинтэссенция» этой дистилляции будет исцелять практически от всех болезней. Конечно, никаких биологических оснований для этого нет. Однако медицинский каннибализм в духе Парацельса все равно развивался и стал вполне общепринятой практикой, в центре которой стояло снадобье из мумий. Медики утверждали, что оно лечит язвы, опухоли, кровохарканье, синяки, подагру, чуму, отравления, лишай и мигрени.

Припарки на основе мумий применялись для лечения укусов змей, сифилитических язв, головной боли, желтухи, болей в суставах — ну и, конечно, эпилепсии. Спрос рождал предложение, порой переступавшее грань закона. Дельцы разграбляли гробницы в Каире, доставали оттуда тела и вываривали их, продавая затем маслянистую жидкость, всплывавшую на поверхность кипятка. Головами мумий торговали за золото. Существовал даже специальный налог на импорт мумий в Англию. В лондонские аптеки продавали сотни фунтов различных частей мумий из Египта. Некоторые считали, что ингредиенты, применявшиеся для бальзамирования (масла, алоэ, мирра, шафран), делают снадобье еще таинственнее и дороже. Из-за активного разграбления гробниц мумии стали дефицитом. Мошенники начали подменять мумии другими трупами — бедняков, прокаженных, жертв чумы. Их тела похищали, накачивали алоэ, миррой и битумом, затем запекали или высушивали в печи и окунали в смолу. Покупатели, естественно, об этом не знали; им советовали «выбирать вещество блестящего черного цвета, без большого количества костей и грязи, хорошо пахнущее». В дело шли и неудачливые путешественники, ставшие жертвами смертоносных песчаных бурь в африканских пустынях. Их тела, естественным образом забальзамированные благодаря сухому климату, называли «арабскими мумиями». Рынок мумий сошел на нет только к концу XVIII века. Мода на продукты из мумий исчезала одновременно с верой врачей в логику Парацельса. Медицинские знания становились более совершенными, и ученые уже верили не в магические свойства человеческого тела, а в рациональные принципы анатомии» [35, с. 280-281].

Засушенные жабы и волчье сердце

Для лечения заболеваний широко применялась и засушенные жабы, волчье сердце, волчья печень, кости мумии, которые можно было приобрести в аптеках средневековых городов [9, с. 36]. По этому поводу Бурхард Вормский писал, что его папства не гнушалась принимать как лекарство разведенных в воде червячков, именуемых вшами [33, с. 229]. «Дождевых червей употребляли во всех видах: живых и мертвых, утопленных в вине, разрезанных на части, толченых в порошок, кипяченых в масле. Их прикладывали и привязывали к больному месту, приписывая им потогонное, останавливающее кровотечение и болеутоляющее свойства» [2, с. 229]. «Лоршский лечебник» учил, что для того, чтобы извлечь из уха инородное тело, нужно поймать мышь, раздавить ее и приложить к уху [2, с. 229]. Для проведения колдовских обрядов в Средние века применяли специальные мази, в состав которых входили жир, вытопленный из сваренных живьем или выкраденных с кладбища младенцев, кровь летучей мыши, сажа, ароматические и ядовитые растения. Мази наносились на эрогенные части тела [2, с. 264-265]. В состав многих лекарственных препаратов, о чем упоминают, в частности, англосаксонская врачебная книга X века «Leceboc» и рецептарий XI века «Lacnunga», входили испражнения животных [2, с. 295].

Также весьма популярными в эпоху Средневековья являлись бальзамы от всех заболеваний и недугов типа так называемого бальзама святой Магдалены, которые благословлялись в церкви и затем продавались там же [2, с. 334].

Предметы церковного культа

Одними из наиболее распространенных средств лечения, которые использовали жители средневековой Европы, были предметы, используемые в обрядах средневековой церкви. «Вера прихожан в силу церковных ритуалов и предметов выражалась в поступках, свидетельствующих о том, что месса, церковная утварь, святые таинства понимались ими как своеобразное магическое средство: более того, подобно любому магическому средству, средство амбивалентное, пригодное и для добрых дел, и для нанесения вреда. Во время мессы, например, за алтарь или под него тайком ставили восковые фигурки людей, чтобы затем «наговорить» с их помощью кому-нибудь болезнь или смерть. Помимо «наговора» эти фигурки еще пронзали иголками или топили в воде; топили также и «наговоренные» серебряные монетки, считалось, что после этого жертва заболеет и умрет в мучениях… Болезнь и смерть могли вызвать, по общему мнению, также заупокойные молитвы и мессы по живым людям» [2, с. 77]. Более того, даже в поведении священника как священной фигуры в глазах народа читался прогноз того или иного заболевания. Так, если дым от кадильницы священника, пришедшего к больному, поднимался вверх, то верили, что больной выживет, а если стелился понизу, то это было знаком близкой смерти больного. «Если лошадь священника, направляющегося навестить больного, идет понуря голову или если священник явился в дом больного без приглашения, считали, что такой больной уже не жилец на этом свете» [2, с. 216].

Особую целительную силу придавали символизирующему тело Христа хлебу (гостии), который во время причастия якобы превращался в реальную плоть Христа. Это небиблейское учение средневековой папской церкви породило целый ряд суеверий, прочно вошедших в сознание не только простых людей, но и священников. «Все, что имело отношение к таинству евхаристии и соприкасалось с «плотью и кровью» Христа: вино и облатка, пальцы священника, которые непосредственно касались святых даров, вода, которой он омывал руки после свершения таинств, дароносица, чаша для причастия — наделялось в народных представлениях магической силой, в первую очередь — целительной» [2, с. 308-309]. Так, к примеру, гостия считалась сильным средством против глистов. Верили также, что если заглянуть в чашу для причастия, то можно получить исцеление от желтухи. Также верили, что зашитая в платье облатка могла уберечь от стрел и ударов в бою. Приносила деньги и добро в дом, зарытая в огороде — плодородие, спрятанная в хлеву — здоровье и плодовитость скота, ее также клали умершему на грудь, чтобы и на «том свете» она «помогла» ему. Облатку воспринимали и как средство для прерывания беременности [2, с. 309]. Все это приводило к тому, что пришедшие на причастие средневековые христиане тайно забирали с собой гостию, чтобы потом использовать ее в различных целительных действиях. Поэтому во время исповеди духовники того времени задавали вопрос: «Не уносил ли ты куда-нибудь облатку?» [33, с. 440].

Стоит также особо подчеркнуть, что пасхальные яйца, столь популярные в наши дни, историю появления которых порой пытаются вести чуть ли не с апостольских времен, на самом деле появляются много столетий спустя после апостольского времени, а использование их в качестве целительного средства вообще началось не ранее XII в. [30, с. 315].

Святая вода

Особой популярностью при исцелении в Средние века обладала святая вода. Здесь мы вновь видим пример того, как учение государственной церкви о том, что главное назначение святой воды — очищать душу от греха и приносить физическое исцеление, привело к тому, что ей стали приписывать уникальные целительные свойства, причем даже помимо воли тех, кто ее употребляет [2, с. 311].

При этом даже считали, и это весьма примечательно, что у некоторых священников она получается более целительной [30, с. 108-109]. «Целительными свойствами» обладала и вода, благословенная на литургии, и благословенная вода с солью, и вода, благословенная приватно священниками на дому. Святой становилась и вода, в которую окунали те или иные реликвии, связанные с тем или иным святым. Более того, считалось, что каждый святой покровительствует той или иной воде, причем вода каждого святого помогала от того или иного конкретного заболевания. Так, к примеру, вода св. Пирмина помогала при чуме, вода св. Стефана избавляла от призраков, вода св. Килиана исцеляла болезни глаз, вода св. Адельхайды избавляла от лихорадки, св. Власия — от болезней внутренних органов и т.д. В самом конце эпохи Средневековья и начале эпохи Нового времени особой популярностью стала пользоваться вода св. Игнатия — Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов. Производство этой воды было вообще поставлено на весьма широкую ногу и приносило церкви огромные доходы. Официальная церковь всячески поддерживала веру людей в целительную силу святой воды, выступая лишь против того, чтобы для придания большей целительной силы воде смешивали святую воду, принесенную из трех церквей или трех освященных источников.

Особой популярностью пользовались источники, находящиеся якобы под покровительством того или иного святого. Так, вода из 48 источников приносила молоко кормящим матерям, вода из 22 источников исцеляла от лихорадки, вода из 6 источников — от болезней глаз и т.д.

Гадания на Библии

Для прогноза течения заболевания люди Средневековья, включая и священников и монахов, прибегали к гаданию на Библии. Причем, как явствует из анализа постановлений церковных соборов, такая практика была весьма распространенной с IV по XIII в. [2, с. 217].

Толкования снов

Особое место в прогнозе заболеваний во всех слоях средневекового общества отводилось снам. При этом весьма примечательным является то, что ранняя христианская церковь, базируясь на библейском учении, говорила, что в снах никакого значения нет, однако по мере того, как церковь все дальше и дальше отходила от чистоты библейского учения, языческая вера в пророческое значение снов все глубже и глубже стала входить в христианское учение. Сны стали рассматриваться всеми кругами средневекового общества как особые пророческие откровения, причем что или кто являлся источником этих «откровений», средневекового жителя волновало мало. В этой вере в пророческую силу сновидений в сознании средневековых людей, практически не наученных даже азам христианского учения, смешались откровенно языческие магические спиритические представления с суевериями, питаемыми средневековой церковью. Эта вера в значение снов весьма широко подкреплялась житиями святых, вследствие чего «под покровом «официальной» церковной культуры даже в среде интеллектуалов-клириков продолжала жить древняя народная вера в реальность сновидений, в их «вещий» характер» [2, с. 220]. Более того, появляются специальные сонники, по которым диагностировали болезнь и определяли ее исход. Врачи того времени активно обращались к сонникам, анализируя и соотнося содержание снов с заболеванием человека [2, с. 221].

В житиях святых также встречаются упоминания о том, что у могилы святого заснувшему паломнику явился данный святой и принес исцеление. Однако широкого распространения данный обычай исцеления во сне не получил.

Народные магические методы лечения

Народные методы лечения, имевшие широчайшее распространение в эпоху Средневековья и являвшиеся главенствующими в то время вообще, представляли собой чистую магию. Среди подобных методов, к которым прибегали люди, было использование тайно взятых из церкви во время причастия хлеба и вина, символизирующих плоть и кровь Христа. Сами проповедники-монахи говорят об этом весьма широко распространенном в народе суеверии. Так, они «приводят примеры использования крестьянками церковной облатки в качестве магического средства. Одна хотела с ее помощью вылечить своих пчел, положив тело Христово в улей, но пчелы, повинуясь Творцу, выстроили вокруг него миниатюрную часовню. Другая, стараясь спасти овощи от капустной гусеницы, по совету какой-то бродяжки посеяла сакрамент в грядки огорода. «Хорошая medicina — тело Господне, если посыпать им овощи!» — иронизирует автор «Диалога о чудесах». Этой богохульницей завладел бес и жестоко мучил ее на протяжении долгого времени. Еще одна женщина разбросала по углам своего поля хлеб, политый вином — кровью Христовой. Так она хотела предохранить урожай от непогоды и градобития. Что же она нашла? Хлеб превратился в свернувшуюся кровь. И опять-таки, и в данном случае эта зловредная магия была кем-то подсказана. Видимо, тенденция использовать тело и кровь Христовы в магических целях была чрезвычайно устойчива, и не случайно IV Латеранский собор (1215 г.) запретил выносить тело Господне… Широко гостию употребляли в качестве колдовского средства. В частности, сакрамент пытались применять и как орудие любовной магии, и не одни женщины» [7, с. 263-264].

Также наделялось особой целительной силой все, что было связано с покойником: будь то земля с могилы, его одежда или гроб [2, с. 243]. Так, к примеру, «если у ребенка завелись кишечные паразиты или он худеет, мать или бабка вели его на церковный двор к могиле какого-нибудь недавно умершего ребенка, палкой протыкали землю и три раза стучали в крышку гроба; при лихорадке детей катали по могиле; если у человека часто случались судороги, его рубашку клали в свежевырытую могилу. При убывающей луне натирали могильной землей голову при головных болях, прикладывали землю к больному зубу, при подагре, разогрев на огне мешочек с могильной землей, прикладывали его к больным суставам» [2, с. 244].

Примечательно, что «осуждая веру и эффективность колдовства, церковь тем не менее постепенно и сама прониклась убежденностью в возможность влиять на здоровье людей колдовскими способами» [2, с. 78]. Так, для исцеления от падучей рекомендовалось зарыть пояс больного на перекрестке трех дорог, ибо, по магическим представлениям, потусторонние силы особо активны именно на перекрестках [30, с. 504]. Для исцеления от подагры рекомендовали носить кольцо, изготовленное из 16 монет, вначале пожертвованных церкви, а затем выкупленных у нее. Для лечения глаз священник брал землю, привезенную из Святой земли, и, смешав ее со слюной, смазывал глаза больного.

Минералы и камни

Средневековая медицина широко использовала и минералы для лечения различных заболеваний [24, c. 143-144]. Так, для лечения карбункулов использовали смесь вина с ржавчиной железа. Широко использовали драгоценные металлы и жемчуг, истолченные в порошок [9, с. 36].

Среди камней особым целительным свойством, как учила средневековая медицина, обладали камни, найденные в почках, печени, желчном пузыре убитых животных. Так, к примеру, истолченными камнями из желчного пузыря быка лечили заболевания глаз. В средневековых рецептах мы находим, к примеру, и зубы дракона, и землю с могилы повешенного, и травы, собранные с могил, но только обязательно в лунную ночь. При этом стоит отметить, что подобные назначения выписывали выпускники тогдашних медицинских факультетов университетов.

Особую целительную силу приписывали и перстням. И, конечно же, свойства панацеи от всех болезней приписывались «философскому камню», способному не только превращать любой металл в золото, но и исцелять от всех недугов и даже возвращать молодость [23, с. 144-147].

«Раймонд Люллий (1235–1315) сообщает рецепт и способы применения золотого напитка. В этом составе, кроме золота, находились различные травы — якобы для более охотного принятия этого средства больными. Между тем нетрудно заметить, что в каждом отдельном случае к напитку прибавлялись растения, считавшиеся целебными: чернобыльник при трудных родах, попутник при поносах и т.д. Словом, во всем этом была немалая доля шарлатанства. Раймонд Люллий — более мистик, чем алхимик — придавал огромное значение целебным и профилактическим свойствам драгоценных камней» [15, с. 77].

Алхимия

Алхимические представления безраздельно господствовали в умах врачей Средневековья. Даже такой выдающийся представитель врачебного сословия того времени, как Арнольд из Виллановы (1238–1314), которого иногда приводят как пример выдающегося врачебного ума, также находился под полным влиянием алхимической философии, которую иногда совершенно неверно толкуют как праматерь современной химии. Да, некоторые алхимики совершили важные открытия, но совершили они их не благодаря занятиям алхимией, а как раз вопреки им. «Арнольд из Виллановы занимался алхимией, он был учителем Раймонда Люллия. Целью его поисков было открытие всемогущего лекарства, средства против всех болезней, аналогичного териаку. Называлось оно то философским камнем, то эликсиром и приняло, наконец, форму состава, называемого золотым напитком. В состав эликсира входили ртуть, мышьяк, различные травы, подвергавшиеся перегонке для образования великого средства» [15, с. 77].

Алхимики также верили, что особой целительной силой обладает золотой напиток. «Около 1300 года алхимики поняли, как сделать золото растворимым в жидкости. Царская водка представляла собой смертоносную смесь из азотной и соляной кислот, которая дымилась, будто ведьмино зелье из какого-нибудь диснеевского мультика. Эта смесь способна растворить золото и превратить его в соль — хлорид золота. Соль, в свою очередь, можно выделить, смешать с водой и выпить. Даже несмотря на то, что настой хлорида золота оказался чрезвычайно едким, это был прорыв, и первые алхимики решили, что им удалось раскрыть тайну бессмертия, которую хранит благородный металл. Так, Парацельс начал выпускать питьевое золото в XVI веке, веря, что золото сделает организм бессмертным. «Питьевое золото, — писал он, — вылечит все болезни, омолодит и восстановит тело». Он уверял, что золото помогает от мании, пляски святого Витта, эпилепсии, а также делает человеческие сердца счастливыми» [35, с. 56].

Данные астрологии

Если современные врачи при постановке диагноза ориентируются на жалобы больного, данные анамнеза болезни и жизни, результаты объективного и дополнительных методов исследования, то средневековому врачу были интересны в первую очередь данные астрологии: когда и при каком стечении звезд родился больной, какое стечение звезд было в начале его болезни, как расположение звезд связано с изменением клиники его заболевания. На основании этого выставлялся диагноз и назначалось лечение наподобие того, что было описано выше. В тесной связи с этим находилась и вера в силу чисел, каждому из которых приписывалось особое значение [14, с. 310-311].

Более того, даже появление эпидемий связывалось в первую очередь с изменением положения звезд на небе. Так, к примеру, старое название гриппа «инфлюэнца» происходит от лат. influere, т.е. «проникать». Это был классический астрологический термин, обозначающий проникновение небесных светил в земную жизнь.

Исцеление рукой короля

Одним из самых своеобразных методов лечения, применяемых в Средневековье, к которому прибегали врачи, когда уже ничего не помогало, был метод исцеления рукой короля [35, с. 378]. Этот способ исцеления был применен впервые в Англии англосакским королем Эдуардом Исповедником и затем получил самое широкое распространение при дворах европейских монархов при деятельной поддержке церкви и медицины того времени. Проводился он следующим образом: в назначенные определенные дни король принимал больных, которые, входя, становились перед ним на колени, монарх прикасался к ним рукой и давал в руки золотую монету, которую, в частности, в Англии «прозвали «Ангел», так как на ее лицевой стороне был изображен архангел Михаил. Первая такая монета была отчеканена в 1465 году. Крестьянин получал ее после ритуала прикосновения. Эти монеты становились особыми фамильными ценностями, и считалось, что с ними передается небольшое количество целительной силы короля. Люди продевали через них цепочки и носили на шее, а также терли монетки о тело в случае болезни. Неудивительно, что в Средние века физический контакт с королем (или с королевой — неважно) вместе с получением «волшебной монеты» вызывали благоговейный трепет и ощущение чуда» [35, с. 379].

Вскоре обычай давать монету вследствие огромного притока больных был упразднен, а вот прибегание к монаршей исцеляющей руке осталось. Этот необычный способ исцеления также являлся, безусловно, не столько медицинским, сколько магическим действием, будучи связан с языческой верой в то, что король, царь — это или полубог, или воплощение божества на земле.

Окончание в следующем номере